Пролог

Вдруг все стало возможным. «Советский писатель», тянувший с выходом книги «Я пришел дать вам волю» с 1971 года, вдруг проснулся, и уже осенью 1974-го выпустил роман отдельным изданием. «Реакция критики — всеобщая, бурная, яркая», — писал Лев Аннинский. Как всегда, для безоговорочного признания надо было умереть.

Постановлением Совета министров СССР от 9 декабря 1974 года во ВГИКе учредили стипендию имени Василия Шукшина.

12 мая 1975 года на экраны вышел фильм «Они сражались за Родину». Лопахина в нем доигрывал актер из Ленинграда Юрий Соловьев. Он учился на актерском отделении ВГИКа в одно время с Шукшиным, когда-то они даже были соседями по комнате в общежитии. Принять участие в съемках его уговорил сам Бондарчук. Соловьев снимался в шукшинских гимнастерке, штанах и сапогах. Он сыграл в двух эпизодах: в одном Лопахин уговаривает хозяйку покормить бойцов, в другом — ночью крадется к хозяйке. Озвучивал Шукшина актер Игорь Ефимов. Состояние у всех было жуткое, но все понимали — нужно закончить фильм.

За год ленту посмотрели более 40,5 миллионов зрителей. Картина стала лидером проката в СССР, Шукшин признан актером года по опросу журнала «Советский экран». «Они сражались за Родину» отправили на Каннский фестиваль. По легенде, организаторы фестиваля хотели, чтобы СССР представлял фильм Андрея Тарковского «Зеркало», однако советские чиновники сделали ставку на Бондарчука. Главный приз достался ленте «Хроника огненных лет» о войне Алжира с Францией за независимость.

Для семьи Шукшиных «Они сражались за Родину» — не просто фильм. Лидия Федосеева-Шукшина призналась, что впервые решилась посмотреть его только в 1999 году — выдержала одну серию, а потом разрыдалась.

В апреле 1976 года Шукшину присудили Ленинскую премию посмертно.

Тогда же в Барнауле вышел сборник рассказов «Осенью» — первая изданная на Алтае книга Шукшина, а писатели Лев Израилевич Квин и Марк Иосифович Юдалевич придумали отпраздновать его день рождения литературными чтениями.

О том, почему идея проводить чтения появилась только два года спустя, рассказано в книге «С высоты шукшинского Пикета»: «Первые два года после смерти Василия Макаровича Шукшина словно какая-то оторопь, наваждение нашло на народ: никто никак не мог примириться с его безвременным уходом. Думалось порой, что жив он, снимает где-то свой новый фильм или пишет отшельником книгу».

Местом проведения чтений выбрали Пикет. Дарья Ильинична Фалеева вспоминала: «Я мысленно прошлась по Сросткам. Подумала о Поповском острове. Раньше там у нас была танцплощадка, а кругом вода. Прелесть! А если на горе, на Пикете? Там такая красота! В этом убедились и гости из Барнаула — тогдашний руководитель Алтайского отделения Союза писателей Лев Квин, прозаик Евгений Гущин. Они так и сказали: "Шукшин наверняка бывал здесь не раз, и он не мог не полюбить это место". На том и порешили: проводить Шукшинские чтения на горе Пикет!» [Каплина, Брюхов: 226].

Первый шукшинский литературный праздник начался в воскресенье, 25 июля 1976 года, в Бийском Дворце культуры химиков. В числе почетных гостей — алтайские писатели Иван Кудинов, Евгений Гущин, поэт Геннадий Панов, из Новосибирска приехал Леонид Чикин. Среди них был и Вадим Явинский, журналист, некогда упрекавший Шукшина в незнании современной деревенской жизни в своей статье о «Печках-лавочках». Приехала, хоть ей это было тяжело, Мария Сергеевна.

Чтения в Сростках назначили на восемь вечера. Туда съехались гости не только со всей Сибири — из Новосибирска, Томска, Кемерова, Красноярска, но и из Усть-Каменогорска, Свердловска и Ленинграда.

Когда поднялись на Пикет, пошел дождь. Решили перенести чтения в кинотеатр «Катунь», но едва спустились с горы, дождь прекратился. Возвращаться наверх не стали и расположились на площади перед кинотеатром. Выступали артисты, а в конце прозвучал голос Шукшина.

Так все и началось. С тех пор уже 43 года каждый июль в Сростках вспоминают земляка.

Начальство не верило, не понимало: как же так, никто же не организовывает, а люди едут?! Ждали, что поток людской в Сростки вот-вот пойдет на спад, пытались «регулировать процесс»: в 1979-м объявили, что чтения буду проводиться раз в два года, и следующие пройдут в 1981-м. Но никто этого не услышал, и в 1980 году народ снова собрался на Пикете.

В 1981 году Алтайское книжное издательство выпустило первую книгу «Любавиных». К тому времени рассказы и повести Шукшина вышли за пределы соцлагеря — сборник «Калина красная и другие рассказы» вышел в США в 1979 году. В течение следующих тридцати лет его книги издали в Норвегии, Турции, Китае, Вьетнаме, Японии и Англии.

В 1984 году Шукшину исполнялось пятьдесят пять — это был его первый посмертный юбилей. На Пикете собралось 40 тысяч человек! В Сростки приехал Валентин Распутин. Он сказал: «Шукшин вышел в те пределы литературы, о которых, быть может, она сама не подозревала, и заговорил тем языком, который прежде позволялся лишь в исключительных случаях герою, но не автору; Шукшин сделал его для литературы родным, его герой, его чудик, сделался нашей неспокойной совестью».

В каких-то кабинетах считали: помянули и хватит. В 1985 году власти решили закрыть чтения, грозили никого не пускать в Сростки. Однако народ ехал и ехал, и чтения состоялись в Бийске. Только небольшие группы смельчаков рискнули явиться в Сростки и читать Шукшина на Пикете.

В 1986-м туда снова приехал весь СССР — Москва, Ленинград, Минск, Ташкент, Таллин, Псков, Воронеж, Вологда, Алма-Ата, почти все города Сибири. Приехали актеры Людмила Зайцева, Валерий Золотухин, Борис Невзоров, Геннадий Воронин. Приехал Иван Попов. Объявили об учреждении Шукшинской кинопремии.

Чиновники, видимо, поняли, что запретить чтения не удастся, и прекратили попытки. Народная любовь победила.

Встречи на Пикете в корне своем исходят от желания понять тайну Шукшина. Кто он? Как уживался в нем самый простой мужик, часто поступавший неправильно и некрасиво, и самый великий Творец? Его называют божьей дудкой: вот, мол, выбрал Господь и через него говорил с людьми. Но мы-то теперь знаем, каким трудом, и более душевным, чем физическим, давались Шукшину его рассказы, его фильмы. Ждать вдохновения можно всю жизнь и не дождаться. Поэтому не надо ждать, надо работать. Шукшин вот так и жил.

В июле 1989 года в Барнауле открыли памятник Шукшину. История его создания показывает всю меру любви народа к Василию Макаровичу. Барнаульский скульптор Николай Звонков решил сделать памятник своему великому земляку в тот день, когда узнал о его смерти. Звонков был художником-оформителем, к тому же самоучкой, работал гравером в бюро эстетики на Барнаульском шинном заводе. В течение десяти лет он создавал эскиз памятника Шукшину в перерывах между изготовлением наглядной агитации.

По его замыслу, Василий Макарович сидел на лавочке с книгой в руках, а у его босых ног лежали полешки дров. Звонков представил свой проект комиссии, отбиравшей работы к выставке. Выставком его эскиз отверг, не разглядев в нем Шукшина нигде, кроме подписи на подставке. Неизвестно, чем бы все закончилось, но на этом заседании присутствовал Сергей Боженко, главный художник Барнаула. Он вспоминал: «Еще в студенческие времена попалась мне книжка Шукшина "Однажды осенью". Потом смотрел фильмы. После учебы приехал работать в Барнаул. И все думал:

почему улица Шукшина в городе есть, а хотя бы памятного знака на ней нет?»

В общем, Звонков с Боженко объединились. Потом к ним присоединился Василий Рублев, известный алтайский художник и скульптор. Он вылепил голову. Теперь Шукшина можно было узнать: брови домиком, сосредоточенный взгляд в себя, морщины на лбу, будто сердце охвачено тоской. Оставалось только соединить голову с телом. Для этого Боженко привлек скульптора Михаила Кульгачева. Тот начал лепить заново.

«Работали задарма. Но очарование таланта Шукшина было настолько сильным, что люди счастьем считали хоть как-то прикоснуться к этому делу», — рассказывал Боженко.

Полторы тонны латуни, из которой отлит памятник, нашли буквально под ногами. «На шинном заводе была литейка, и там нередко по каким-то причинам — форма разойдется, свет выключат или еще что — расплавленный уже металл выливали просто в землю и забрасывали землей, — вспоминал Сергей Боженко. — Когда прошел слух, что на памятник нужен цветмет, рабочие показали нам эти захоронения».

Были у энтузиастов волшебные слова: «Ты Шукшина уважаешь?!»

«Хороший пароль был, — рассказывал Боженко. — И не раз нас выручал. Когда выбрали место, оказалось, обзору мешает опора троллейбусной подвески. Я пошел к тогдашнему начальнику трамвайно-троллейбусного управления Николаю Панину. Произнес целый монолог про памятник, про опору. И в конце как-то совсем по-детски говорю: "Вы ведь Шукшина уважаете?" Панин усмехнулся, вызвал главного инженера Рейнгольда. И одной проблемой стало меньше! Потом надо было найти место, где отливать фигуру. Литейка была на заводе "Трансмаш". Председатель горисполкома Владимир Баварии при мне позвонил директору "Трансмаша" Вадиму Каргаполову и спрашивает: "Вадим, ты Шукшина уважаешь?" И вопрос решился».

В ночь перед открытием памятника сотрудники управления по озеленению посадили за памятником куст калины.

Монумент был открыт 25 июля 1989 года, в день шестидесятилетия Шукшина. Приехавшая на праздник сестра писателя Наталья, посмотрев на статую, сказала: «Похож». Все с облегчением вздохнули. И пошли пить водку под короткий тост «За Макарыча!».

В 90-е на чтения все чаще стали приезжать политики и чиновники. В 1999 году, на семидесятилетии Шукшина, был, например, Сергей Степашин, тогда премьер-министр Российской Федерации. Представители власти и теперь пытаются использовать мероприятие в своих интересах, но слова о политике на Пикете не звучат, встают колом в горле.

С конца 90-х заговорили о том, что Шукшин умер не своей смертью. Разговоры эти идут от актера Александра Панкратова-Черного, который заявляет, что ему эту тайну под огромным секретом сообщил Георгий Бурков. Сам Бурков умер в 1990 году, у него ничего не переспросишь.

Есть странный рассказ Анатолия Заболоцкого. В один из его приездов на Дон к нему подошел незнакомец, «нервной скороговоркой представился: "Алексей. Был в составе группы эвакуации на теплоходе "Дунай", в каюте, где произошла смерть Шукшина. Мы прибыли в начале четвертого и должны были перевезти тело в Волгоград. Уже на "Дунае" нам велено было оставить его в каюте до приезда врачей. Он лежал ничком поперек койки. Мы положили его нормально, сняв верхнюю одежду и сапоги. Тело было уже полуокоченевшее... закрыли его одеялом, а сапоги и тапочки поставили там, где они стоят на снимках, опубликованных в печати и в вашей книге. В каюте был кавардак; кроме нас, приехавших за телом, там был какой-то мужик — широкоплечий, невысокий, с головой, посаженной без шеи в туловище. Уходя, запомнил его слова: "Идиоты, наведите порядок!"".

Заболоцкий не знал, что и думать. Но после Панкратова-Черного вспомнил незнакомца, и мне стало понятно, почему Георгий явно нервничал, когда я упорно просил: "Расскажи о последней встрече твоей с Макарычем! Ты же видел его последний". Всякий раз Георгий излагал мне другой ход события. Ясно было — Георгий уклонялся, чего-то не договаривал и почему-то ему самому было тошно...» [Белов, Заболоцкий: 322].

25 июля 2004 года к 75-летию Шукшина на горе Пикет установили памятник работы скульптора Вячеслава Клыкова.

Клыков моложе Василия Макаровича на десять лет. В 1960 году он увидел его в картине «Простая история»: «Я понял — появилось подлинное лицо, правда». Знакомы они не были. После смерти Шукшина Клыков создал скульптуру, изображавшую его в дверном проеме на пороге деревенской избы. Клыков надеялся, что она будет установлена на могиле Василия Макаровича. Он уже отлил памятник из бронзы, договорился с Лидией Федосеевой-Шукшиной. И вдруг, спустя время, она заявила, что на могиле будет другой памятник... Клыков в 90-е продал эту работу предпринимателю из Екатеринбурга Сергею Соловьеву. Спустя годы Соловьев обеднел и в 2015-м попытался продать скульптуру за три миллиона рублей. Он ждал, что заинтересуется Алтайский край. Не заинтересовался никто. В 2017 году Соловьев поставил бронзового Шукшина у себя в саду.

В 2004 году, со вторым памятником, все сложилось удачнее. Правда, сначала шли долгие споры по поводу места. Начальники говорили, что монумент бронзовый, на Пикете возле него придется ставить пост милиции, иначе распилят и продадут. Им отвечали, что на Шукшина рука ни у кого не поднимется.

Статую уже привезли в Сростки, а споры еще шли. Разозленный Клыков грозил увезти памятник либо в Москву, либо на реку Шушу, откуда пошли корни Василия Макаровича (хотя перевоз двадцатитонного Шукшина стоил таких денег, что ему вряд ли кто верил). В конце концов Михаил Евдокимов, ставший губернатором как раз в апреле, постановил:

памятнику быть на Пикете! Случился один из редких непогожих дней во время чтений: по небу ходили чернильные тучи, парило, ветер рвал покрывало с монумента. В таких случаях обычно говорят: небо плачет. Приехал Валентин Распутин. Когда со статуи сдернули покрывало, толпа вздохнула: «Он!» Бронзовый Шукшин действительно как живой, такой же, как в последних кадрах «Печек-лавочек»: босой, в рубахе, сидит на Пикете и смотрит на родные дали. Теперь так будет навсегда.

В то время Вячеслав Клыков уже был тяжело болен. Он умер в июне 2006 года.

Среди нас осталось совсем мало родных и близких Шукшина, многие из них — там, с ним. В январе 1978 года Мария Сергеевна сказала Александру Лукиных: «Вот гадала: Наташа весь год болеть будет, Надя замуж выйдет, а я умру» [Бийчане о Шукшине: 52]. Так и вышло — она умерла на следующее Крещенье, 17 января 1979 года. Ей было всего шестьдесят девять лет. На похороны пришли все жители Сросток, прилетели из столицы друзья Василия.

10 июля 2005 года умерла Таля — Наталья Макаровна Зиновьева (Шукшина). Ей было семьдесят четыре года. Похоронили ее в Сростках, рядом с матерью.

Из тех, кто знал Шукшина лично, кроме его вдовы и дочерей остались Анатолий Заболоцкий, Леонид Куравлев, Сергей Никоненко, Александр Митта, односельчанка Зоя Николаенко — вот, наверное, и все. Но растет новое поколение: дети Марии Анна, Макар, близнецы Фока и Фома. Растет Василий Шукшин, сын Ольги.

Люди читают Шукшина, смотрят его фильмы, спектакли по его рассказам.

Он с нами, пока мы с ним. И пока мы с ним, мы — лучше...