На правах рекламы:

• Подробности выбор вязальной машины тут.

• Потолок армстронг купить в владивостоке. Армстронг потолок владивосток оптом atda.ru.

• https://vel27.ru евровагонка хвоя купить.

Учеба во ВГИКе

Василий Шукшин поселился в общежитии на Трифоновской улице и с головой погрузился в учебу. Его руководителем был Михаил Ильич Ромм. Его ассистентка Ирина Александровна Жигалко вела учебные дневники. По ним достаточно хорошо можно представить атмосферу, царившую в мастерской Ромма.

В первый день учебного года, 1 сентября 1954 года Михаил Ильич провел вступительную беседу, он два часа вдохновенно импровизировал о профессии кинорежиссера. На следующий день выступали первокурсники, читали рассказы, басни и стихи по своему выбору. Шукшин прочитал рассказ Максима Горького «26 и одна». «Прочитал хорошо, — отмечает И. Жигалко, — но некоторые читали лучше». А уже четвертого сентября первокурсники должны были показывать «самостоятельно придуманные этюды на простейшие действия с воображаемыми предметами». Шукшин вышел одним из последних. Вышел не спеша, потрогал «траву» — и было ясно, что это именно трава, которую пора косить, — огляделся вокруг (бескрайнее поле), отбил косу. И пошел «косить». Не спеша, но споро. Где-то подчистил огрехи — коса зацепила бугорок. Приподнял ее, внимательно осмотрел. Решил, что ничего еще, работать вполне можно. Еще «покосил». Остановился. Вытер «обильный пот» со лба. Вздохнул. Присел на «травку». Медленно достал воображаемый кисет, важно свернул «самокрутку». Затянулся всласть, «выпустил дым облачным колечком». Потянулся, подпрыгнул козлом. Еще раз взглянул мечтательно окрест... «Ах, какое росистое, какое прекрасное утро!» И не только для «косца», но и для аудитории запахло в этот миг травой, сладкими испарениями близкой реки...

По воспоминаниям Жигалко, с режиссерскими этюдами Шукшин справлялся весьма успешно. Но все же в первых учениках не значился. «Многое встречало его сопротивление, — пишет Жигалко, — и это ''многое'' включало в себя... основные элементы профессии кинорежиссера. За свою педагогическую практику не припомню, пожалуй, такого последовательного внутреннего сопротивления студента (именно внутреннего!) специфическим для кино способам раскрытия мира: монтажу и соответственно монтажному видению, мизансцене. Этими и другими видами ''режиссерского оружия'' Шукшин в студенческие годы пользовался неохотно. В несколько упрощенном виде взгляд его на съемку можно определить так: достаточно установить аппарат, актерам хорошо играть перед ним, а все остальное от лукавого. Ромм его выслушивал, он выслушивал Ромма, но каждый оставался при своем».

Если Шукшин и не преуспевал по части режиссерских этюдов, не принимал монтаж и мизансцену, то в актерской игре ему не было равных среди однокурсников. Ирина Жигалко вспоминала: «На сценической ''площадке'' второго курса, — вспоминает И. Жигалко, — он играл Старика в рассказе А. Серафимовича ''У обрыва''. Рассказ произвел на Шукшина сильное впечатление. Очень интересовала Шукшина драматическая история рассказа, написанного в разгар революции 1905—1907 годов; интересовали Шукшина и географические подробности (в частности, на какой большой реке происходят описываемые в рассказе события). Но самое главное, народный характер Старика и те средства, которыми этот характер создан, — это все было внутренне близко Шукшину. Было близко прозрение высокой поэзии образа через обыденность обстановки и поведения героя. И когда, после вопля отчаяния бежавшего из города от жандармов наборщика, зазвучал спокойный голос Старика, немногочисленные зрители ''площадки'' — я не преувеличиваю — буквально замерли:

''Глянь-ка, паря, вишь-ты: ночь, спокой, все спит, все отдыхает, — неторопливо говорил Старик-Шукшин... — Трава-то примялась, а утресь опять поднимется, опять в рост... наутресь опять каждый за свое — птица за свое, зверь за свое, человек за свое. Только солнушко проглянет, а тут готово, начинай сызнова... Так-то есть, паренек''...»

В первые месяцы учебы он писал домой матери: «...Столько дел, что приходишь домой, как после корчевки пней... Учиться, как там ни говори, а все-таки трудновато. Пробел-то у меня порядочный в учебе. Но от других не отстану. Вот скоро экзамены. Думаю, что будут только отличные оценки. Но учиться страшно интересно. Говоришь, смотрела ''Бродягу''. Они здесь были — в институте у нас — индийцы-то. И сам этот бродяга, и все, кто с ним. Фильм ''Бродяга'' сделал Радж Капур, т. е. тот, кто играет бродягу. Он режиссер этой картины и сам в ней играет. Вот, чтобы ты поняла, на кого я учусь. Ну а дела мои идут замечательно. Только вот время не хватает. Скоро переходим в общежитие. Три человека в комнате — замечательно. Деньги пока есть. Это те триста рублей, которые ты прислала мне — забыл когда, то ли до праздника или после праздника. В предыдущем письме ты писала, что вышлешь еще триста рублей. Если я их получу, то мне хватит до Нового года».

Уже из этого письма становится ясно, как представлял себе будущее Василий, к чему стремился, и чего позднее достиг: «Он режиссер этой картины и сам в ней играет». Кроме этого, Шукшин стал и сценаристом. Чтобы побыстрее заполнить пробелы в своем образовании, он очень много читает, причем берет в библиотеке не только распространенные книги, а такие, например, как Коран, Библия, «История цивилизации» Бокля. И не просто читает, а скорее изучает их. В студенческие годы он прочитал и собрания сочинений Толстого, Достоевского, Чехова, Глеба и Николая Успенских, Решетникова, Горбунова, Лескова, Горького и многих-многих других. Своими наблюдениями, размышлениями о жизни он делился только со своим двоюродным братом, Иваном Поповым. В то время Иван Попов учился в Киеве, в Художественном училище.

В 1957 году Василий написал письмо в родную деревню, матери, в котором писал, что будет разводиться с женой, так как встретил другую. По ошибке письмо попало в дом родителей его жены Марии. Тесть приехал в Москву, чтобы убедить Василия не делать необдуманных шагов. Но тот был непреклонен. Официальный развод с первой женой он так и не получил, от ненужного штампа в паспорте избавился позднее, просто потеряв документ. Мария Ивановна так и осталась жить в селе, где работала учительницей. Она не держала на него зла. Позднее, уже после его смерти, она говорила: Почему-то я всегда о нем помнила. Иногда глаза закрою, а он у меня в глазах стоит. И даже с открытыми глазами я все равно его вижу — молодого, веселого... И чем это объяснить, даже не знаю».

В годы учебы, кроме основных занятий в институте и самообразования, Шукшин много писал. Небольшие рассказы, многостраничный роман, который удастся опубликовать несколько лет спустя под названием «Любавины». Свои работы он показывал Михаилу Ильичу Ромму, тот читал, делал замечания, и советовал продолжать.

В. Шукшин — студент ВГИКа. 1958 г.

Фото из студенческого билета В. Шукшина

М.И. Ромм