«Ты ни с кем не сживешься»

При всем бахвальстве, Шукшин аптекарски точен в определении меры чувств: именно «неровно дышит», не более того. Хотя поначалу от Шукшина у Нонны Мордюковой перехватывало дыхание. В своей книге «Не плачь, казачка!» она описала первую встречу: «Вдруг рывком на всю ширь открывается дверь, и через секунду на нас уже деловито смотрит Вася. Входит, закрывает дверь, подходит к столу, снимает крышку с графина, наливает в стакан воды — пьет. Ставит стакан, чешет затылок и хмыкает, блеснув зубами. Глаза стыдливо сузились, красивые, втягивающие в себя. А тут еще и тембр голоса, с сипотцой, чарует». После знакомства она ждала новых встреч: «Мы уже начали заниматься гримом, а я все подсчитывала, когда же начнется экспедиция и появится Вася».

На съемки вся группа собралась в деревне Лепешки Пушкинского района Московской области. «Мы жили общежитием, и я, не скрою, всегда безошибочно узнавала скрип Васиных кирзовых сапог, всегда угадывала, в какую комнату он вошел...» — признавалась Мордюкова. «Вася был молоденький, холостой, вольный, ничейный...» Видно, что Шукшин не сказал ей, что женат — фактически на одной, юридический на другой. Наоборот, он проводил психические атаки, говорил Мордюковой: «Ты ни с кем не сживешься, только со мной — мы созданы друг для друга».

Несмотря на мужа, сына, лауреатство и даже на жившую вместе с Нонной второго режиссера Альперову, шансы Василия росли. Но он сам все провалил. Однажды они втроем — Шукшин, Мордюкова, Альперова — пили чай при свете керосинки. Василий играл в деревенского — пил из блюдца. Вдруг Нонна увидела, что он ей подмигивает: дело есть. «Сердце в пятках. Какое же дело у него ко мне?». Он позвал ее на улицу. Она не понимала, зачем: «Свидание, что ли? Но как это? Я же замужем. Ах, зачем я замужем?»

Ну, в общем, лауреата Сталинской премии можно брать голыми руками. Вместо этого Шукшин начал рассказывать ей о своем романе о Степане Разине. Мордюкова обескуражена. Она ждала объяснения в любви, а тут — Разин! «Ну, куда его несет? Какой из него писатель?! Ой, господи, все хотят писать! И при чем тут Степан Разин? Кому это нужно?». Она сочла его простым графоманом. Не то чтобы очарование пропало совсем. «Мне было жаль расставаться с созданным моей фантазией образом, и я решила простить Васю: ничего, это все по молодости. Это пройдет», — уговаривала она себя. Но Шукшин упустил момент. Той горячки, при которой можно было взять женщину за руку и повести за собой, больше не было. Мордюкова следила за Василием, ловила каждое его слово, но уже не сожалела о своем замужестве.

И ведь мы знаем, что Шукшин разглядел ее «неровное дыхание». Зачем же он решил читать ей Разина? Сглупил? Промахнулся? Или понимал, что у него и так все сложно, и не хотел усложнять еще больше? Если так, то в этом обмане ожиданий Нонны видна даже некоторая усмешка.

То ли что-то почуяв, то ли получив сигнал, на съемки приехал Вячеслав Тихонов (хотя никогда прежде так не делал), якобы на рыбалку. Да не один, а с десятилетним сыном. После этого Шукшин к Мордюковой не подходил даже с Разиным.

«Слава богу, роль у Васи была небольшая, и он недолго пробыл в экспедиции. Острый, болезненный для меня момент прошел благополучно. <...> Я стала любить Васю только за его творчество», — с явным облегчением вспоминала Нонна Викторовна.

Шукшин в «Простой истории» сыграл деревенского парня Ваньку Лыкова, про которого все ясно с первого кадра, когда он видит стакан и вожделеет: «Рассольчик!» «Нельзя каждый день гулять, надобно и передых иметь», — увещевает Ваньку мать. «Нельзя, нельзя, ну а чо делать-то?» — искренне недоумевает Ванька.

У него в жизни все отлично устроено: днем работает в колхозе, а на ночь, если охота, заваливается под бок к вдове-солдатке Александре Потаповой. Однажды на сонном колхозном собрании Сашка резанула такую правду-матку, что колхозники спросонья выбрали ее председателем. Ванька уверен, что теперь будет кум королю. Ан нет, в деревне все чужие грехи на учете, Сашке то и дело тычут в глаза ее отношениями с Ванькой, и она гонит парня от себя. Ждешь, что Ванька будет мстить, но он хоть беспутный, а не подлый. Когда Александру пропесочивают в газете за попытку напоить ремонтников, чтобы они починили трактора ее колхоза без очереди, Ванька, хоть она его уже отшила, негодует: «Это от кого же они узнали?! Ну, доберусь до него! Голову так и отверну!»

Сашка отдаляется от него, а Ванька вдруг понимает, что не хочет ее терять. В последней надежде он приходит к ней в костюме и галстуке, зовет замуж. «Зимой позвал бы — пошла. А сейчас — нет», — отвечает она. «Что имеем — не храним, потерявши плачем», — говорит в таких случаях русский народ. На этом линия Ваньки заканчивается, он напомнит о себе лишь раз, когда уже не Сашке, а Александре Васильевне покажут его фото: он уехал, где-то там, на новом месте, у него новая жизнь — жена, дочь, дом. То есть в кино все кончилось, как в жизни — каждый пошел своей дорогой.

История Ваньки и Сашки — второй, а скорее даже третий план фильма. У Шукшина не так много времени на экране, разгуляться особо негде. Но его герой — искренний, открытый, с душой. Говорок, ухватки, манера — первый парень на деревне. Но вот Александра отказалась идти за него, и Ваньку охватила тоска. Жизнь в колхозе стала лучше, а он уехал — от тоски, от любви отправился мужик искать счастья по свету. Правда ли он починил свою жизнь или только вид делает? Этого нам не узнать.

«Он отлично исполнил свою роль в "Простой истории", с шиком, с тончайшим знанием деревни, с безграничной любовью к простому русскому человеку...» — признавала Мордюкова.

Киношная судьба сведет их еще дважды — на фильмах «Комиссар» (1967) и «Они сражались за Родину» (1974). Но тут они уже лишь партнеры, не более того.