Комсомольский вожак

Однако вернемся из 70-х годов в 50-е, из Венгрии в Москву, во ВГИК, где пока еще учится Шукшин. Он в это время яростный общественник и партиец. Мы помним слова Анатолия Заболоцкого: «Шукшина я в ту пору не принимал, как с сибиряком здоровался, и не более того, старался не разговаривать. Осуждал однозначно». А вот свидетельство Наума Клеймана: «Надо сказать, что Васю Шукшина мы во ВГИКе очень не любили».

Тогда могло казаться, что Василий уже выбрал свой «социальный лифт». Он кандидат в члены КПСС, секретарь комсомольского бюро, а это власть. С ноябре 1955 года — член партии.

Говоря в заявлении о желании помогать строить коммунизм, Шукшин, полагаю, не врал ни партии, ни себе. Но наверняка не упускал из виду и бонусы — партбилет был дополнительной страховкой, подушкой безопасности, совсем не лишней в то беспокойное время. Минусом была необходимость ходить на партсобрания. Александр Гордон вспоминал, что он на этих собраниях читал книжки, а Шукшин писал рассказы.

Впрочем, скучно было не всегда. Тот же Гордон вспоминает, что дважды на партсобраниях разбирали Сергея Аполлинарьевича Герасимова: у прославленного киномастера, классика, орденоносца и примерного семьянина случился роман с Нонной Мордюковой, сыгравшей в его фильме «Молодая гвардия».

50-е — время борьбы со стилягами и низкопоклонниками. Шукшин сражался с ними не по должности, а по убеждению. Наум Клейман рассказывал: «У нас были во-от такие брюки, а эти ходили в "дудочках", "дудочки" надо было доставать за валюту, у нас таких вещей не было. Так вот, Вася на комсомольском собрании ВГИКа — что всех возмутило — сказал, что он бы бритвами резал всех этих узкобрючников, в том числе Андрея Тарковского. Мы были на втором курсе, думаю, в то время он для меня был воплощением совершенно темного сознания» [Голицына].

Досталось от него и Людмиле Гурченко. «Надо было видеть, как он проводил собрания — распекал подражателей Запада на чем свет стоит, камня на камне от них не оставлял. И повезло же Люсе Гурченко попасть под его горячую руку! Люся ведь во всем подражала Лолите Торрес — исполнительнице главной роли в культовом тогда фильме "Возраст любви". И Шукшин выступил с повесткой: "О подражании Люси Гурченко Лолите Торрес". Уж Вася Люсю пропесочивал, пропесочивал... Потом перешел на уговоры: "Ну, зачем тебе сдалась эта Торрес? Ты пой лучше наши, русские песни". Но Гурченко заявила: "Что хочу петь, то и буду!" За это ей "поставили на вид", то есть сделали строгое предупреждение», — вспоминала однокурсница и подруга Людмилы Гурченко актриса Инна Выходцева [Бойченко].

Партбилет спас Шукшина в июле 1959-го, после знаменитой драки с поляком. Как положено, рассказ об этом существует в двух вариантах, на выбор. Общее в них то, что Шукшин с польским студентом ВГИКа (Заболоцкий называет его Ежи Гостиком) решили отметить пятнадцатилетие основания Польской Народной Республики (дата основания ПНР — 22 июля 1944 года). Далее идут расхождения. Одни утверждают, что после какой-то рюмки Шукшин и Гостик подрались: «Конфликт, по версии Макарыча, произошел из-за того, что Гостик назвал Александра Суворова палачом, а русских — быдлом...» — писал Заболоцкий.

В январе 2009 года «Новая газета» решила разобраться в этой истории. В Центральном архиве общественно-политической истории Москвы журналист Александр Меленберг отыскал протокол партийного собрания ВГИКа, по которому получается, что представители двух братских народов, забыв распри, спина к спине бились с пытавшимися утихомирить их милиционерами: «Вместе с поляком знакомым, в день пятнадцатилетия Польской Народной Республики, напились и дебоширили на улице и подрались с милиционером. После чего обоих забрали в милицию». (Правда, одно другому не мешает: могли сперва повздорить, а при появлении милиции объединиться «для борьбы с общим врагом».)

В некоторых описаниях этого эпизода говорится, будто именно тогда Шукшин при задержании отмахивался от милиционеров своим флотским ремнем с залитой свинцом бляхой, как позднее герой рассказа «Материнское сердце» Витька Борзенков. Поляк после этого уехал на родину, а на Шукшина завели дело в отделении милиции поселка Моссовета.

В протоколе партсобрания говорится: «Шукшин подал заявление в партбюро института с просьбой об оказании ему человеческой помощи, чтобы не допустить его до тюрьмы, которая ему грозила, и дать ему характеристику положительную, кроме того, за Шукшина ходатайствовал известный народный артист и режиссер Ромм. Благодаря этому дело Шукшина в следственных органах было прекращено». И, хотя партбюро вынесло Шукшину суровое взыскание — строгий выговор с занесением в учетную карточку, дальше могло быть только исключение из партии с обязательным отчислением из вуза, — подушка безопасности все же сработала.