3.1 Антиномия жизни и смерти

Творчество Василия Шукшина — явление, порождающее дискуссии на протяжении многих десятилетий. Его изучение остается сложной и актуальной задачей для искусствоведов, психологов, литературных и кинокритиков. Многоплановость, многослойность дарования писателя исключает однозначность выводов, поскольку основана на богатейшем жизненном опыте личности, обладающей самобытным, неповторимым талантом. Талантом, прежде всего, наблюдателя, чье мировоззрение складывалось в среде послевоенной действительности страны, с одной стороны, обескровленной, обессиленной, а с другой — обладающей уникальным человеческим потенциалом. И именно жизнь простого человека из народа, его мировоззрение, постижение жизненных противоречий и конфликтов является основным источником вдохновения В. Шукшина.

Такие исследователи, как В. Сигова («Русская идея В.М. Шукшина», 1999) и Е. Вертлиба («Василий Шукшин и русское духовное возрождение», 1990), с одной стороны, изучали нравственные и социальные проблемы героев В. Шукшина в глобальной совокупности с идеей народности и судьбой России; но, с другой стороны, эти литературоведы освещают свободу «русской души» и экзистенциальные проблемы в жизни шукшинских героев. Критик Н. Лейдерман в статье «Мироздание по Шукшину» рассматривает экзистенциальные вопросы жизни с точки зрения типичного героя В. Шукшина: «А в принципе структура мирообраза в рассказе В. Шукшина парадоксальна. В центре мира герой, ведущий философский спор о смысле жизни, а вокруг него — само мироздание, построенное по своему смыслу, воплощающее ту самую истину бытия, которую так мучительно ищет герой» [86, с. 184].

Во многих рассказах В.М. Шукшина («Жил человек», «Дядя Ермолай», «Шире шаг, маэстро!», «В профиль и анфас» и т. д.) рассматривается проблема внутреннего конфликта человека; герой этих произведений часто задает себе и окружающим вопрос о «смысле жизни», мучаясь душевной неудовлетворенностью в цикличной круговерти повседневной жизни. Как говорит М.М. Бахтин, В. Шукшин «изображает человека на пороге последнего решения, в момент кризиса» [11, с. 372] и незавершенного поворота в его душе. Этот кризис является причиной конфликта героя с миром и с самим собой, попыток осознать свое предназначение и мучительных поисков ответа на философские, экзистенциальные вопросы, которые ставит перед героем жизнь.

В. Шукшин, всю жизнь сетовавший, что от него «требуют нравственного героя», поначалу пытался этого героя «сконструировать», но довольно скоро пришел к выводу, что эти попытки могут привести только к созданию некоего «глянцевого манекена, гладкого и мертвого, от которого хочется отдернуть руку». Только живой герой, обладающий всеми «шероховатостями» реального человека, способен оправдать свое существование на страницах художественной прозы. Он, подобно живому человеку, органичен во всех трех проявлениях своей морали (по Солженицыну) — «для себя, для общества, для государства». Именно поэтому герои В. Шукшина настолько разнообразны, ведь каждый из трех перечисленных компонентов в каждом из них выражен в различной степени. В конфликте героя и окружающего мира заключается своеобразие персонажей В. Шукшина, этот конфликт проявляется в столкновении героя и его представлений о жизни с суровой реальностью.

Герои В. Шукшина — люди совестливые, не желающие раствориться в скучном быте, они маются от личной и социальной бесполезности, философски размышляют о жизни. Г. Белая справедливо характеризует деревенскую прозу В. Шукшина при помощи термина «онтологическая». «Уже сами вопросы, сами проблемы — те же корни и истоки, те же традиции и вековечные нравственные нормы, мысли о «природном резоне» и круговороте жизни, национальном типе и народном характере — все это сигнализировало о том, что перед нами — проза, деревенская только по материалу, что материал этот в высшей степени условен, что он не более чем плацдарм для решения бытийственных вопросов» [13, с. 10].

Характеристика «онтологическая» подразумевает постановку универсальных вопросов и глубокие философские размышления героев, хотя на первый взгляд может показаться, что «деревенская проза» ограничена повествованием о рутинных событиях деревенской жизни. «Как ломали подобные, камерные по сути художественные решения В. Шукшина — по-чеховски скорее всего, по-бунински! — все канонические для тех лет казенные представления о «масштабной правде», о «ведущих силах общества», о бессюжетности как бессодержательности: В. Шукшин шел «против правил». При изображении психологической жизни маленьких героев он преодолевал и житейскую тягость, и бытовую муть, и нарочитую панорамность» [147, с. 16].

В произведениях В. Шукшина есть такие герои, идущие «против правил», например, кузнец Филипп Наседкин в рассказе «Залетный». Вечный труженик, спокойный человек, он вдруг запил, потому что «схлестнулся» с Саней Неверовым, странным, вечно больным человеком. Колхозная общественность пытается запретить Филиппу ходить к Сане, но Наседкин категорически отметает подобную «заботу» о своем моральном облике. Близость смерти заставляет Саню задумываться о вечности жизни, по его мнению, «человек — это... нечаянная, прекрасная, мучительная попытка Природы осознать самое себя» [с. 471]. Саня жалеет, что поздно понял красоту жизни, и просит: «Еще полгода! Лето. Ничего не надо. Буду смотреть на солнце...» [с. 793], он не хочет умирать, и только Филипп понимает его чувства и душевную боль.

Бережность и деликатность подхода, с которым В. Шукшин «препарирует» душу своего персонажа, тактичность в исследовании мотивов его поведения в моменты нравственного поиска и духовного напряжения не может не вызывать восхищения. С неменьшим трепетом писатель относится к такой непреходящей ценностной категории, как уважение к родной земле — земле-кормилице, земле-матери, земле — основе всего сущего. Именно земля помогает найти себя тому, кто «потерялся» в жизненных перипетиях. Возвращение к истокам придает силы даже тому, кто оказался оторванным, отрезанным от своих корней. Очень ярко такой момент проиллюстрирован, например, в рассказе «Чудик». В какой-то мере именно «сила земли» помогает не утратить смысл существования и главному герою рассказа «Дядя Ермолай», который стоит над могилой на кладбище в родной деревне и размышляет о самых важных вопросах жизни, думает о давно усопших людях, вечных тружениках, весь свой век отдавших земле, и спрашивает себя: «Но был ли большой смысл в их жизни?». Он сравнивает свою жизнь с жизнью дедов и прадедов: «Только подумать я ее не умею, со всеми своими институтами и книжками. Например: что было в этом, в их жизни, какой-то большой смысл?» [с. 387], или они знали одну лишь «работу»?

Для самого В. Шукшина смысл понятия «земля» вбирает в себя гораздо больше, чем в него вкладывает обыватель, пусть даже и «натасканный» на литературных образцах. Земля В. Шукшина — это всеобъемлющий образ того, что являет собой все многообразие жизни, это основа основ, связующее звено человеческого рода, поколений, грядущих и прошлых. И любая попытка человека отказаться от принятия этого постулата как данности непременно чревата утратой душевного равновесия, нарастанием внутреннего конфликта, которому обязательно суждено прорваться наружу тем или иным способом. В. Чалмаев так говорит о героях В. Шукшина: «Человек у него наивно, порой бессознательно, буйно и тихо, защищает то, что может, в чем он счастлив, для чего он как бы послан на землю: и пусть он будет не услышан, — он не изменит этой мечте о счастье, не погасит лучика надежды» [147, с. 16].

В ряде своих произведений, таких, например, как рассказы «Земляки», «Шире шаг, маэстро», киноповесть «Калина красная», писатель поднимает философские вопросы абсолютной ценности бытия, самоотверженного служения, социального одиночества, которые рано или поздно встанут перед каждым из нас, как бы мы не старались этого избежать.

В третьей главе мы анализируем, как В. Шукшин переходит от повествования о бытовых проблемах деревенского героя к рассмотрению таких важнейших вопросов, как смысл жизни и суть существования человека на земле. Герои этих рассказов испытывают постоянную душевную боль, порождающую экзистенциальные вопросы и нравственные конфликты; эти люди, каждый по-своему, стараются решить для себя философские проблемы, объяснить, что означают для них понятие народности, родина, земля, на которой они живут и трудятся. Они ищут что-то внутри себя, своей души, вступая во внутренний конфликт с реальностью, и рассуждают о таких непростых философских материях, как жизнь и смерть, религия и Бог, о проблемах веры и истины, о сути человеческого бытия. Старик, герой рассказа «Жил человек», допытывается: «Допустим, нужно, чтобы мы жили, но тогда зачем не отняли у нас этот проклятый дар — вечно мучительно и бесплодно пытаться понять: «А зачем все?» — стараясь осознать смысл человеческого существования на земле.

Еще один яркий пример философствующего героя — старик Баев из рассказа «Беседы при ясной луне». Правда, его философия довольно своеобразна. В разговорах с Марьей Селезневой, сторожихой сельмага, Баев рассуждает о прожитых годах и доказывает собеседнице, что главное в жизни — верить в «смету». «Люди, они ведь как — сегодняшним днем живут, а жизнь надо всю на прострел брать» [с. 793]. Будучи человеком хватким и практичным, Баев убежден в том, что всё в жизни необходимо отмерять и просчитывать наперёд.

В.Ф. Горн классифицирует многообразных героев В. Шукшина следующим образом: «а) тип «чудика», его разновидности, его эволюция; б) многочисленные проявления близкой типу «чудика» импульсивной, бескомпромиссной личности, не способной на примирение со своей совестью; в) личность в сложной адаптационной ситуации // ... /; г) личность «на переломе», «в пограничной ситуации», размышляющая о собственной жизни, о смысле бытия; г) различные модификации современного мещанина» [38, с. 13].

Эта классификация демонстрирует, что персонажи В. Шукшина не ограничиваются рамками бытовых проблем, они обладают способностью думать о возвышенном: о Боге, о жизни после смерти и т. д. Иногда эти размышления дают герою мотивацию к тому, чтобы сделать жизнь ярче, постараться успеть побольше, подобные герои видят смысл жизни в любви, доброте, считают, что «нравственность есть правда». Герой рассказа «Билетик на второй сеанс» Тимофей Худяков, кладовщик, сам не знает, отчего «неладно было на душе», и ему «жалко свою прожитую жизнь. Не вышла жизнь» [с. 603]. Он хотел бы родиться заново, получить в жизни второй шанс, «второй сеанс». В конце рассказа Тимофей приходит к выводу, что в его жизни не было настоящей любви, ему надо было жениться на другой, а еще не было у него в душе истинной веры — вот откуда теперь пустота и тоска.

Герой рассказа «Космос, нервная система и шмат сала», старик Наум Евстигнеич, обсуждает со своим квартирантом, восьмиклассником Юркой, вопросы жизни и смерти. Старик не верит в науку, но Юрка рассказывает ему о том, как академик Павлов на смертном одре диктовал студентам все подробности процесса своего умирания. Этот рассказ произвел на Наума такое впечатление, что старику даже захотелось сделать доброе дело — накормить своего постояльца, чего он до сих пор ни разу не делал.

Иногда философские размышления приводят героев В. Шукшина к душевному разладу, тревожат, мучают, заставляют терять покой. Иван в рассказе «В профиль и анфас» не удовлетворен своей жизнью, но не может понять истоков собственных переживаний: «Я не могу только на один желудок работать»; «Удивляюсь. Я же не дурак. Но чем успокоить душу? Чего она у меня просит? Как я этого не пойму!» [с. 298]. От Ивана ушла жена, забрав с собой их дочь, и Иван подытоживает: «Нет счастья в жизни» [с. 297]. Старик-собеседник возражает, что он в молодости так не думал, а много работал, но Иван не соглашается: «Как вы-то жили, я так сумею. Мне чего-то больше надо» [с. 297]. Он хочет понять, для чего именно нужно работать, и считает, что должен «сгорать от любви», иначе не имеет смысла жениться во второй раз. В итоге он уезжает из деревни в поисках своего жизненного пути.

Повествуя о душевных метаниях своих героев, автор призывает читателя сделать все, чтобы не прожить свою жизнь напрасно. В. Шукшин, говоря устами своего героя: «...жалко — песня-то была хорошая», призывает нас задуматься о том, чтобы свою «песню» всегда петь хорошо.

Поведение персонажей В. Шукшина зачастую кажется странным; герои стремятся к самовыражению и самопознанию, а это ведет к философским размышлениям о жизни, смерти и смысле человеческого существования. Иногда пиком этих рассуждений становится некое высшее прозрение, которое приближает героя к пониманию ценности жизни и осознанию глубинного смысла человеческого бытия. Иногда в чудачествах шукшинского героя достигается то высшее прозрение, которое позволяет ему приблизиться к истине человеческого бытия, к сознанию ценности жизни. Старик из рассказа «Солнце, старик и девушка» точно знает день своей смерти, но он доволен прожитой жизнью, и его глубокая умиротворенность удивляет городскую девушку, рисующую портрет старика. Молодая художница не сразу понимает, что старик слеп: ведь он так убедительно говорит о красоте заходящего солнца. Смерть старика всего через несколько дней после их знакомства заставляет девушку как никогда глубоко задуматься о жизни: «Она чувствовала сейчас более глубокий смысл и тайну человеческой жизни и подвига» [с. 40].

В.А. Апухтина так говорит о сюжетных замыслах В. Шукшина и душевных метаниях его героев: «В коллизии и в сменяющихся положениях героев, конечно, оживает реальная жизнь со всем ее разнообразием. Но в сюжетных ситуациях и конфликтах конкретизируется обобщающая мысль писателя, творческое видение действительности, запечатленные в противоречивой динамике. Сюжетная ситуация стремительно и обнаженно передает моменты дисгармонии духовных состояний героев, нарушение течения их жизни» [6, с. 54], Например, Егор Прокудин в повести «Калина красная», мучительно размышляя о смысле жизни, пребывает в постоянном поиске чего-то важного, потерянного и жизненно для него необходимого.

О внутреннем парадоксе, присутствующем в шукшинской малой прозе, исследователь Н. Лейдерман в своей статье «Мироздание по Шукшину» говорит следующим образом: «И в принципе структура мирообраза в рассказе В. Шукшина парадоксальна. В центре мира — герой, ведущий философский спор (со своими оппонентом или с самим собой) о смысле жизни, а вокруг него — само мироздание, «построенное» по своему смыслу, воплощающее ту самую истину бытия, которую так мучительно ищет герой» [86, с. 184].

Тема смерти очень важна для героев В. Шукшина, они хотят знать, что будет после их кончины, и из-за этого ищут смысл жизни.

Герой рассказа «Думы» Колька, влюбленный в деревенскую красавицу Нинку, по ночам играет на гармони, и его игра почему-то вызывает у председателя колхоза Матвея Рязанцева воспоминания о смерти младшего брата 40 лет назад — как будто, кроме этого, нечего вспомнить за целую жизнь. Матвею 60 лет, в своей жизни он знал только работу, кажется, даже любви ему не довелось испытать, зато теперь ему не страшна смерть. Однако Колькина гармонь не дает председателю спать по ночам, и Матвей мучительно рассуждает: была все же любовь в его жизни или нет? Но так и не находит ответа...

В рассказе «Земляки» два брата-старика обнаруживают диаметрально противоположное восприятие смерти. Сам В. Шукшин говорил о смерти так: «Стариковское дело — спокойно думать о смерти. И тогда-то и открывается человеку вся сокрытая, изумительная, вечная красота жизни» [с. 330]. Именно такие мысли заставили старик Григория, прожившего в городе большую часть жизни, вернуться в родную деревню, чтобы в последний раз увидеть места, где родился и вырос, повидаться с братом, считавшим, что Григорий пропал без вести на войне...

Один из самых глубоких философских рассказов В. Шукшина — «Осенью». Его герой — паромщик Филипп, деятельный, энергичный человек, всегда готовый прийти на помощь, принимающий активное участие в колхозной жизни. Но в его душе с юных лет поселилась неизбывная боль, с которой он не расстается всю жизнь. В молодости Филипп был горячо влюблен в Марью, первую красавицу на деревне, но их браку помешала идеология: Марья требовала венчания в церкви, Филипп же был категорически против. Филипп пронес свою трагическую любовь через всю жизнь. И вот однажды осенним днем он узнает о смерти Марьи, и это становится для Филиппа неожиданным и жестоким ударом. «Ведь если чье это горе, так больше всего — его горе. В гробу-то Марья» [с. 771]. Филипп чувствует, что без Марьи в его жизни образовалась пустота, которую ничто не сможет заполнить, и боль потери многократно усугубляется, когда Павел, муж Марьи, не позволяет Филиппу в последний раз взглянуть на любимую. И настоящим символом нашей жизни становится паром Филиппа, плывущий по реке, на одном берегу которой играют свадьбу, а по другому — везут на кладбище Марью...

Э. Браун, американский критик, говоря о творчестве В. Шукшина, замечает, что «многие его герои ищут что-то, что толкает их на необдуманные поступки. Эти поступки могут быть и страшными. Они бросают все: свою деревню, работу, семью... С одной стороны, боль и тревога мысли — это самая человеческая мука, свидетельство напряженной жизни души, поднявшейся над прагматическими заботами. Но с другой стороны, у В. Шукшина впервые отчетливо зазвучало предостережение относительно странных, разрушительных возможностей, которые таятся в сильной натуре, не имеющей высокой цели. В. Шукшин дал начало разговору о последствиях духовного вакуума» [96, с. 109]. Например, в рассказе «Хозяин бани и огорода» два соседа разговорились о похоронах, и один из них подробно рассказывает, как должны когда-нибудь хоронить его самого, и говорит, что ему не нужен оркестр, все равно он его не услышит.

«Мудрость жизни подсказывает шукшинским героям, что, пока жив, надо жить; что это она, сама по себе — просто жизнь, данная человеку, и есть праздник. Многие из них, ценя жизнь, открывает для себя что-то новое, не замечаемое другими, как, например, художник Саша Неверов («Залетный»)» [96, с. 109]. Старик Степан («Как помирал старик»), чувствуя слабость и приближение смерти, просит прощения у жены, но скорая кончина его не страшит. Как говорит Саня в рассказе «Залетный»: «смерть позволяет понять нам, что жизнь — прекрасна» [с. 297].

В ответ на вопрос о том, что же ищут герои В. Шукшина в своих душах, Ю. Сохряков в статье «В народе оставаться самим собой» писал: «Шукшинские чудики воплощают веками вырабатывавшиеся в народной среде нравственные ценности, которые народ отчеканил в четкие афоризмы: жить по правде, работать на совесть, жить для души» [127, с. 5]. Именно поэтому творчество В. Шукшина всегда актуально, ибо в нем отражены «вечные вопросы» человеческого бытия.