1.2. Феномен «сельского жителя»: социальные и художественные аспекты

Василий Макарович Шукшин является выдающимся русским писателем XX века, незаурядным актером и кинорежиссером. Все аспекты его творчества неизменно привлекают внимание научных и литературоведческих кругов. Произведения В. Шукшина анализируются в книгах В.А. Апухтиной «Проза В. Шукшина» (1986), Е.В. Вертлиба «Василий Шукшин и русское духовное возрождение» (1990), Е.В. Черносвитова «Пройти по краю» (1989), В.И. Коробова «Василий Шукшин: Вещее слово» (1977), В.М. Карпова «Талантливая жизнь: Василий Шукшин — прозаик» (1986), А.И. Куляпина «В.М. Шукшин и русская классика: [Монография]» (1998). Кроме того, философские взгляды писателя рассматриваются в работах Л. Аннинского, В.Ф. Горна, Н.Л. Лейдермана, С.М. Козловой, Г.А. Белой, Л.В. Емельянова, М.Н. Липовецкого и др.

В. Шукшин не ограничивается одним сюжетом и одним типом героя, в его произведениях присутствует целый мир, населенный персонажами с разными характерами. Сюжеты его рассказов разнообразны: от бытовых зарисовок до философских рассуждений об экзистенциальных и нравственных проблемах жизни. Критики много раз обращали внимание на эту особенность творчества В. Шукшина. Л. Аннинский замечает, что, на первый взгляд, система персонажей В. Шукшина — «это пестрый мир самобытнейших, несхожих, самодурствующих характеров». Но далее критик добавляет, что эти персонажи имеют общие черты: «этот мир зыблется, словно силясь вместить что-то всеобщее, какую-то единую душу, противоречивую и непоследовательную» [3, с. 639].

Литературные исследователи отмечают такой принципиально важный для В. Шукшина момент, как большое разнообразие героев в его произведениях. Например, В.Д. Серафимова замечает: «Сюжеты в рассказах Шукшина вбирают в себя картину мира, они динамичны, действие разворачивается стремительно, диалоги обладают уникальным диапазоном содержательных функций, раскрывают связь человека с окружающими его людьми, с природой, обнаруживают и воссоздают жизненные противоречия. Без какого-то конфликта, длительного или кратковременного, трудно представить рассказ Шукшина» [118, с. 252].

В. Шукшин является одним из ярких представителей литературного направления, получившего название «деревенской прозы», тенденции к развитию которого особенно отчетливо наметились к 60—80-м годам XX века. Проблематика «деревенской прозы» характеризуется обращением к судьбе представителя русского крестьянства во второй половине XX века, интересом к личности сельского жителя, вынужденного взаимодействовать с окружающим миром и людьми в условиях переоценки культурных и материальных ценностей, урбанизации, индустриализации, неотвратимо ведущих к возникновению не только внешнего, но и внутреннего конфликта в сознании героев произведений.

Проблема утраты деревенских жизненных ценностей, красоты души волнует не только В. Шукшина, но и других русских писателей. А. Макаров в своей книге «В глубине России» пишет о том, что главный вопрос современности — это «вопрос о культуре села, об утрате лирики сельской жизни, того, что было для души, об уходе старых обрядов и обычаев и об образовавшейся пустоте благодаря отсутствию новых... сейчас это стерто, нивелировано единым образованием, радио, кино, транзисторами, повешенными вместо грамотки через плечо» [92, с. 341].

В. Шукшин родился в селе Сростки Алтайского края, прожил там до 17 лет, а потом ушел из деревни в город «ради куска хлеба». Никто, кроме него, выходца из народа, знающего деревенскую жизнь «изнутри», не смог бы лучше описать ее в своей прозе, столь тонко и полно раскрывая при этом духовный мир простого русского человека.

Деревенский персонаж В. Шукшина, как правило, является обладателем высокого духовно-нравственного потенциала, ему неведомы условности и страхи, присущие горожанам, он не стесняется говорить правду, озвучивать собственные мысли, чем зачастую и провоцирует проявление неприязни к себе у городских жителей, более привычных к маске лицемерной вежливости. В свою очередь неприязнь эта выражается в насмешке над «простаком», таким странным, смешным и неловким в такой «неудобной» для окружающих искренности.

Личность В. Шукшина как человека и как писателя формировалась в крестьянской среде. Процесс становления пришелся на трудный и голодный послевоенный период. Драматических событий коллективизации и Второй мировой войны, существенно изменивших жизнь русской деревни и трагически отразившихся на судьбах миллионов людей, оказалось более чем достаточно, чтобы «снабдить» будущего творца целой галереей образов — очень разных, зачастую противоречивых, мятущихся в поисках себя и смысла жизни, заставляющих сопереживать, презирать, любить и ненавидеть, восхищаться и удивляться одновременно. Нет среди них только приглаженных или «картонных», искусственно выдуманных. Их попросту не могло быть у В. Шукшина, принципиально исходившего в создании своих произведений из собственного опыта, из «жизненной правды». «Все, что волновало «деревенскую прозу» — разрыв с традициями, лишение коренных деревенских жителей их генетических корней, миграция в город, ускорение темпов жизни, механизация производства, всеобщая модернизация, загрязнение окружающей среды, духовная и моральная деградация» [150, с. 60]. Эти обстоятельства подтолкнули В. Шукшина к решению стать одновременно и писателем, и режиссером, чтобы всеми силами защищать духовные ценности и права деревенских и даже городских жителей и вообще всего русского народа, потому что в этот период, во второй половине XX века, город со своей властной притягательностью и вместе с тем холодной бесчеловечностью постепенно губит нравственно-человеческие идеи и ценности, и этот процесс во всё большей степени охватывает деревню.

У В. Шукшина есть рассказы, повествующие о простых сельских людях, их быте, взгляде на жизнь, душевных переживаниях, личностных конфликтах. К таким произведениям относятся, например, «Далекие зимние вечера», «Рыжий», «Светлые души», «Одни», «Охота жить», «Дядя Ермолай» и т. д. Это рассказы не о специфических персонажах шукшинской прозы — «чудиках», а о самых обыкновенных, рядовых деревенских жителях.

Сюжет автобиографического рассказа «Далекие зимние вечера» строится вокруг одного дня жизни деревенской семьи холодной зимой во время Великой Отечественной войны. Герои рассказа живут своей повседневной жизнью, трудятся, едят, мечтают... Автор ярко и реалистично описывает чувства матери, переживающей за своих детей, Ваньку и Наташу, коротающих день в одиночестве, пока мать на заработках. Перед приездом матери «В избе тихо, сумрачно и пусто. И холодно» [с. 378]. Но вот возвращается мать, она приносит муку и кусок сырого мяса для приготовления пельменей. «Родной, веселый голос ее сразу наполнил всю избу; пустоты и холода в избе как не бывало» [с. 379]. Идейно-художественной особенностью этого рассказа является то, что он раскрывает способность человека радоваться самым незначительным событиям в жизни. Быт крестьянской семьи в военное время представляет собой череду бед, страданий, голода. Но люди в любых обстоятельствах могут найти повод для праздника, даже если это окажутся всего лишь свежеприготовленные пельмени, и не теряют надежды и веры в жизнь. В рассказе имеет место художественный прием противопоставления и конфликта парных, противоположных по смыслу явлений и предметов: «холодно» — «тепло», «страх» — «счастье», «будний день» — «праздник», «голод» — «сытость», «двор» — «огонь», «без одежды» — «новая рубаха». На любое негативное событие герои рассказа способны взглянуть под другим углом зрения, находя повод для оптимизма, они несут в себе мощное жизнеутверждающее начало.

Для некоторых персонажей В. Шукшина дом, деревня — это святое место, которое они не могут покинуть, чтобы жить где-то еще. Например, в автобиографическом рассказе «Рыжий» повествуется о том, как мальчик 1213 лет с радостью возвращается в село Сростки. Месяц назад мать отправила его учиться на бухгалтера, но у него ничего не вышло, он не смог жить на чужбине, ему постоянно «деревня снится, дом родной, мать...». Структура рассказа выстраивается поэтапно. В начале автор восхваляет красоту Алтая: «Горы, горы, а простор такой, что душу ломит. Какая-то редкая, первозданная красота. Описывать ее бесполезно, ею и надышаться-то нельзя: все мало, все смотрел бы и дышал бы этим простором» [с. 872]. Затем описывается смелость, упрямство и решительность рыжего шофера, который борется с другим водителем за свое право на дороге. В. Шукшин как будто сравнивает характер рыжего шофера с алтайскими горами. Мальчик — герой рассказа — считает, что Рыжий — «какой-то особенный народ, со своей какой-то затаенной, серьезной глубинкой в душе» [с. 874]. В произведении ярко отражено уважительное и любовное отношение автора к своей родине, ее природе и к характеру деревенских людей.

В. Коробов так пишет о любви В. Шукшина к деревне: «Нет, Шукшин ни в коей мере не изменял своей любви и привязанности к деревне. <...> Нет, не обмолвился наш известный социолог и демограф В. Переведенцев, когда сказал о Шукшине, что он «большой знаток социальных проблем нашей деревни». Шукшин размышлял о деревне именно на таком, государственном уровне и при этом не боялся впасть в преувеличение, в гипертрофизацию действительных проблем. Вряд ли кто высказал о деревне такие острые, наболевшие, раскованные и рискованные мысли, как он» [76, с. 222—223].

Рассказ «Светлые души», как следует из его названия, повествует о характере и личности простых деревенских людей с доброй, чистой душой. Михайло Беспалов — как называет его жена, «трудящий народ» — после полутора недель отсутствия возвращается домой. Жена соскучилась по нему, об этом говорят не столько ее слова, сколько всё поведение. Характерный эпизод: трудолюбивый Михайло встает ночью, чтобы продуть карбюратор своей машины. Автор незатейливо и убедительно показывает читателю отношения между супругами, их любовь и взаимопонимание. Рассказ «Светлые души» принадлежит к ранним произведениям В. Шукшина и является одним из первых повествований, где затрагивается «тема уважения, преклонения перед трудовым человеком»; которую автор продолжает раскрывать в своих поздних произведениях.

Рассказ «Одни» — одно из самых веселых произведений В. Шукшина, демонстрирующее красоту души деревенских супругов — шорника Антипа и его жены Марфы. Автор описывает один день в их большом светлом доме в деревне. У супругов различные пристрастия в жизни, Антип хочет постоянно играть на балалайке, а жена требует, чтобы муж шил весь день, «страсть как любила деньги». Однажды они разругались, и Марфа в гневе бросила балалайку в печь. Но в процессе развития сюжета становится ясно видна красота жизни и души обоих супругов. Соскучившаяся по детям Марфа просит мужа играть и петь. Супруги устраивают маленький праздник для двоих, Антип надевает новую рубашку, оба вспоминают молодость и просят друг у друга прощения. В финале рассказа Антип уговаривает Марфу дать ему денег на новую балалайку. Автор показывает разницу в образе жизни своих героев, описывает их конфликты и споры о смысле жизни, о детях, душе, молодости. Но, несмотря на все внешние различия, эти люди счастливы. Они любят друг друга и свою родину: «Пели не так чтобы очень уж стройно, но обоим сделалось удивительно хорошо. Вставали в глазах забытые картины. То степь открывалась за родным селом, то берег реки... и было что-то сладко волнующее во всем этом» [с. 149].

Рассказ «Одни» начинается следующим образом: «Шорник Антип Калачиков уважал в людях душевную чуткость и доброту» [с. 146]. Эти нравственные качества в людях — самое главное для автора. Типичность деревенского героя В. Шукшина заключается в простоте и одновременно с этим сложности его характера. В. Софронова указывает, что «Герои Шукшина интереснее, богаче, чем могут поначалу показаться» [126, с. 244—245]. Вышеперечисленные рассказы В. Шукшина демонстрируют любовь автора к его деревенским героям, к их размышлениям, мечтам, к их философским мыслям.

Сюжет рассказа «Охота жить» основан на различии жизненных позиций его главных героев — старика Никитича и молодого городского преступника, бежавшего из тюрьмы. Старик повстречал парня в тайге, позаботился о нем, приютил в своей сторожке. Но неожиданное прибытие начальника районной милиции вместе с двумя приезжими пугает парня, который ночью похищает оружие старика и сбегает. Добрый старик сердится, разыскивает беглеца в лесу, но снова жалеет его. Они договариваются, что парень возьмет на время ружье Никитича, а потом спрячет оружие в условленном месте. Однако в финале рассказа парень убивает старика.

В диалоге Никитича и красивого парня-преступника речь идет о жизни, о деревне, о городе, о добре. Герои имеют разные взгляды на жизнь, старик говорит: «что за сила такая в этом городе! Ну ладно, я — старик, я бывал там три раза всего... Там весело и огней много... охота — там? На здоровье. А мне здесь хорошо» [с. 211]. Его оппонент возражает, что хочет «красиво жить» в городе. Старик верит в Бога и человеческую доброту: «не было бы добрых людей, жись ба давно остановилась» [с. 209], «за убийство тебя Бог накажет, не люди. От людей можно побегать, а от его не уйдешь» [с. 208]. Парень, наоборот, агрессивно неверующий: «Если бы я встретил где-нибудь этого вашего Христа, я бы ему с ходу кишки выпустил» [с. 208]. Старик выступает в рассказе в качестве символа деревни, а парень — символа города, они не понимают друг друга, не могут найти общего языка. «Деревня» помогает «городу», служит ему проводником, но в итоге «город» убивает «деревню». Автор показывает заботливость, силу духа, простоту, доверчивость деревенских людей, похожих на Никитича, но в то же время предупреждает, что даже добро нужно делать «с умом», ибо безрассудная доброта может привести к беде.

Рассказ «Дядя Ермолай» является автобиографическим вспоминанием В. Шукшина о собственном детстве в деревне. Автор убедительно раскрывает типичный образ деревенского бригадира Ермолая Емельянова, терпеливо дающего уроки жизненной мудрости двоим детям, Ваське и Грише: «вечный был труженик, добрый, честный человек». Простодушный дядя Ермолай напоминает дедушку из рассказа «Демагоги»; трогателен рассказ автора о забавном разговоре деда с внуком на рыбалке, о его любви к родной земле. В этих рассказах В. Шукшин повествует о том, что судьба людей старшего поколения навеки связана с родной стороной, с землей, на которой они родились и прожили жизнь, с трудом на этой земле и любовной заботой о ней.

Как следует из анализа вышеупомянутых рассказов, В. Шукшин видит следующие художественные особенности образа чистого деревенского человека: его терпение, умение радоваться каждому, даже самому небольшому, позитивному событию (рассказ «Далекие зимние вечера»);

простота и сила духа («Охота жить», «Дядя Ермолай», «Демагоги»); трудолюбие («Светлые души», «Одни»); упорство и стойкость в отстаивании своих прав («Рыжий»).

В. Шукшин убежден, что только тесная связь со своими корнями является необходимым условием сохранения нравственности. Человек не в состоянии внезапно изменить свой характер, отказаться от того, что ему дорого и привычно. Героями произведений В. Шукшина. чаще всего становятся простые, искренние, открытые люди. Они не поражают грандиозными достижениями и чрезвычайными успехами, а просто живут своей жизнью, не всегда радостной и интересной. Но эта жизнь реальна и узнаваема для читателя. И на фоне незатейливых, будничных ситуаций персонажам В. Шукшина. приходится искать ответы на сложнейшие философские вопросы о смысле жизни, о месте человека в этом мире. И то, как ответит на эти вопросы тот или иной герой, зависит от его характера и уровня нравственного развития.

Проза В. Шукшина, длинный ряд его деревенских характеров позволяет составить представление о внутренних переживаниях и образе мыслей жителя российской деревни 1960—70 годов. Герои В. Шукшина весьма разнообразны, но общим для них является обостренное чувство справедливости.

Некоторые рассказы В. Шукшина («Чудик», «Материнское сердце», «Сапожки», «Сельские жители», «Срезал» и др.) иллюстрируют остроту взаимного непонимания и неприятия жителей города и деревни, вечный конфликт городской и сельской жизни. В этих рассказах В. Шукшин не только выводит любимый им образ деревенского человека, он сталкивает своего героя с горожанами, чтобы продемонстрировать, что именно сельские жители сохраняют в себе «красоту душ».

В. Шукшин переживает за деревенских выходцев в городе и так наставляет их: «Будьте осторожны, только точнее выбирайте, точнее распознавайте настоящих людей... не берите на веру такого ультрасовременного человека, окончившего много-много вузов, не полагайте, что это самая великая ценность. Ищите глубже, как вы умеете, по-крестьянски, и тогда, в общем, не будет большой беды, что вы ушли из деревни, стали городскими жителями» [180. с, 173].

Для молодого поколения героев В. Шукшина деревня зачастую — мир отживающий, уходящий в прошлое. Деревенский дом, труд на земле — будто давнее воспоминание, осененное романтическим ореолом. В рассказе «И разыгрались же кони в поле» приезд из села отца и отцовские рассказы пробуждают у юноши Миньки воспоминания о деревенском детстве, проходящие перед ним подобно снам: «Увидел он, как далеко-далеко, в степи, растрепав по ветру косматую гриву, носится в косяке полудикий красавец конь. А заря на западе — вполнеба, как догорающий соломенный пожар...» [6, с. 23—24]. Но эти воспоминания больше напоминают застывшую на стене картину, чем живую человеческую память.

Сам будучи выходцем из села, В. Шукшин, подобно Миньке, постоянно думает о деревне, о своей малой родине, его душа всегда стремится в родные края. Он тревожится за судьбу деревенского жителя, уехавшего в город: «Мне вообще хочется, — говорит он, — чтобы сельский человек, уйдя из деревни, ничего бы не потерял дорогого из того, что он обрел от традиционного воспитания, что он успел понять, что он успел полюбить; не потерял бы любовь к природе. Потому что меня угнетает изолированность от всего этого городского человека. Отсюда мое желание, чтобы он это хранил в себе и нес бы дальше в жизнь. Но одно дело я и мои авторские пожелания, другое дело — сам человек: я понимаю всю трудность моего героя» [180, с. 172].

С точки зрения внутреннего конфликта рассказы В. Шукшина можно разделить на три самостоятельные группы. В первой присутствует конфликт взаимопонимания и бытового взаимодействия между городскими и деревенскими жителями. Конфликт второй группы базируется на проблеме социализации характерного типажа — «чудика», вокруг которого, как правило, строится повествование. Третья же группа затрагивает экзистенциальный конфликт и внутренний конфликт личности, вынужденной сталкиваться с вечными вопросами жизни, рассматривать которые целесообразно, скорее, в философском аспекте.

К первой группе можно отнести образ матери в таких рассказах-зарисовках, как «Материнское сердце», «Сельские жители», где сквозь канву повествования подспудно чувствуется трепетное отношение автора к внутреннему миру своих героев, к их судьбам и характерам, любовь к ним и гордость за свое деревенское происхождение.

В рассказе «Материнское сердце» конфликт выходит за рамки психологического противостояния и перерастает в «физическую» фазу. Главный герой произведения Витька Борзенков, взволнованный предстоящей женитьбой, едет на базар в районный городок, чтобы продать сало и заработать денег на свадьбу. Жалость подсказывает ему угостить вином у ларька страдающую от похмелья девушку... «У девушки грустные, задумчивые, умные глаза, Витьке то вдруг становится жалко девушку, то охота стиснуть ее в объятиях...» [с. 410]. Очнувшись на следующее утро, он понимает, что девушка обманула его: голова гудит, во рту пересохло, ясно, что «опоили чем-то, одурманили и, конечно, забрали деньги».

Автор описывает процесс движения эмоционального состояния своего героя в обратную сторону — от абсолютного счастья к абсолютной ненависти к городским — немногословно, но настолько емко: «Витька пошел... И пока шел до автобусной станции, накопил столько злобы на городских прохиндеев, так их возненавидел...» [с. 411], что дальнейшие события видятся читателю вполне логичными и закономерными. Малейшая искра в такой момент способна вызвать в человеке слепую ярость, и замечание за брошенную в сквер бутылку заставляет Витьку потерять контроль над собой. Очертя голову он кидается в свирепую драку, не разбираясь, сколько у него противников и кто эти люди. И лишь осознав, что тяжелой пряжкой флотского ремня огрел по голове милиционера, Витька останавливается и понимает, что совершил нечто ужасное, после чего его отвозят в КПЗ.

Мать Витьки, узнавшая о его поступке, демонстрирует образец слепой, безусловной, практически звериной любви. Она готова сделать что угодно, просить кого угодно — милицию, прокурора, краевые организации — о помиловании своего непутевого сына, готова верить, что «найдет она этих добрых людей», которые его простят. Мать — один во всем мире человек, который убежден, что Витька натворил бед не со зла, что сына не поняли, что сильно обидели в городе.

Удивительно то, что ни в речах, ни в действиях пожилой женщины мы не видим ни особого сочувствия к пострадавшему милиционеру, ни переживаний о чувствах будущей невестки, ни попытки вникнуть в причины происшествия. Однако осудить ее за такую «черствость» вряд ли кто-то осмелится. Ее мир в одно мгновенье сжался, сконцентрировался в единственной точке — ребенок в беде! «Витьку мать выходила из последних сил, все распродала, но сына выходила» [с. 418]. И внезапная беда заставила ее найти в себе остатки жизненной энергии для последнего рывка, для спасения сына.

Надо сказать, что В.М. Шукшин на собственном опыте ощутил конфликт взаимонепонимания с городскими жителями: «Правда, приехав учиться в столичный вуз из деревни, долгое время чувствовал себя как-то очень растерянно. Здесь все было по-другому. Даже говорили-то совсем иначе. Я стеснялся своего деревенского говора, слов. И чтобы не выделяться, пытался даже какое-то время переучиваться говорить и выражаться как все начитанные, образованные московские ребята. Помню эту мучительную пору» [66, с. 116].

Именно московский период жизни заставил В. Шукшина переосмыслить свое понимание человека и мира, который его окружает, острее почувствовать, как дороги ему традиционный «образ жизни русского крестьянства» и его «нравственный уклад», выделить в особую категорию качества души и характера, позволяющие сберечь доброту, сочувствие, бескорыстие и независимость.

Сборник «Сельские жители», вышедший в 1963 г., В. Шукшин посвятил своим землякам. Рассказ, который дал название сборнику, основан на письме-приглашении, который прислал бабке Маланье ее знаменитый сын, «Сам летчик, Герой Советского Союза, много раз награжденный» [с. 279], письме, превратившемся для матери в целое событие, достойное обсуждения со всеми соседями и знакомыми: как доехать до Москвы?

Проблема заключается в том, что мать героя-летчика боится летать. А сын настаивает в письме, чтоб добиралась непременно самолетом. А тут еще и доброхот Егор Лизунов, предсказывающий то перепутанные кассы, то загоревшийся мотор: «самолет сломается и топором полетит вниз... И костей потом не соберут. Триста граммов от человека остаётся» [с. 278]. Говорит он это, конечно, не со зла. Самому-то ему летать приходилось, просто он так до сих пор и не понял «порядки в этой авиации», а все его знания — результат собственных «столкновений» с чем-то большим, чужим и непонятным. И теперь он из лучших побуждений старается предупредить земляков об опасностях дальних путешествий.

Этот страх передается и Маланье. С одной стороны, она, всю жизнь не покидавшая пределов сибирского села, очень хочет повидаться с сыном и внуками, мечтает показать внуку Шурке Москву, но с другой — ее не оставляет страх перед неизвестностью. И выражается ее волнение в многословных телеграммах сыну, которые она диктует Шурке, пытаясь примирить собственные переживания с действительностью.

В. Шукшин рисует яркие образы простодушных деревенских людей — таких, как бабка Маланья в рассказе «Сельские жители» и мать Витьки в рассказе «Материнское сердце». Одна боится покинуть деревню, напуганная рассказами односельчанина. Другая всем сердцем хочет найти «добрых людей» в городе, чтобы спасти своего сына.

Л. Вильчек предлагает вспомнить, что «Крестьянство — это особый мир со своим укладом, своей культурой, своими представлениями о цели и ценности человеческой жизни. Процесс сокращения численности крестьян — это задержавшийся на Руси процесс смены исторических эпох, смены культур, смены классов: крестьяне превращались в рабочих. Словом, на глазах одного поколения в России осуществлялись то, что в иных странах растянулось на три столетия: фольклорная культура сменилась современной культурой, сельский мир утратил согласие с самим собой, внутреннее переориентировавшись на городской образ жизни как на свой идеал» [27, с. 37].

Анализируя сюжеты и типологию образов рассказов В. Шукшина, мы можем прийти к выводу, что его деревенские герои живут, ориентируясь на простые правила. Они радуются природе, жизни, простым вещам. С одной стороны, они слишком простодушные, добрые, честные, а с другой — несут в себе мудрость, философские размышления о вечных вопросах жизни, стараются делать добро близким и не только им, быть полезными для человеческого общества. Для деревенских героев В. Шукшина важен мир окружающих, даже чужих людей в Африке (рассказ «Даешь сердце»). Мать, родная деревня, судьба крестьянина-земледельца, труд, доброта, вера, истина — всё это составляет ядро художественного содержания рассказов В. Шукшина.

Деревня в понимании В. Шукшина — это не только земля с чистой природой, населенная простодушными людьми. Для В. Шукшина деревня — это символ России, мать всей Родины, олицетворение чистой русской души. Писатель не хочет, чтобы люди покидали деревню и вследствие этого «исхода» оказывались вовлеченными в социальный конфликт с городским населением — в конфликт, за которым зачастую следует полная смена морально-нравственных ориентаций, а с ней — неустроенность и неопределенность, та самая «боль души», которую мы наблюдаем у многих героев В. Шукшина. Автор считает, что только традиционный уклад сельской жизни может сохранить «русскую душу».