На правах рекламы:

• http://mrtpro.ru/attraction/8.html

«Ни хрена ты не понимаешь в литературе!»

В это время Шукшин пишет первый вариант романа «Любавины» и дает его Михаилу Григорьевичу Гапову, редактору районки. Гапову роман, написанный в тетрадях-столистовках, не понравился: «По сути, он в том, первом, варианте о себе написал». Услышав его резюме: «Кому нужна твоя автобиография?», Шукшин «поиграл желваками» и сказал: «Ни хрена ты не понимаешь в литературе!» [Ащеулов, Егоров: 82].

О том, что Василий собирается штурмовать Москву, в деревне знали и наверняка судачили, не понимали, зачем. Эка замахнулся! И это он еще скрывал намерения относительно театрального или ВГИКа. «Говорил, что будет поступать или на философский, или в историко-архивный», — вспоминала Майя Якутина. Она относилась к этим планам скептически и пыталась вернуть Василия с небес на землю: «Я ему говорю: "Зачем вам ехать в Москву, там такой конкурс, вы все равно не поступите. В Казани хороший университет, тоже старинный, езжайте, может, туда вы поступите". Такие были у нас с ним разговоры...»

Василию давали синицу в руки, предлагали должность второго секретаря райкома комсомола — немало по тем временам. «Звали в секретари райкома, обещали курорт и трехгодичную партийную школу в Барнауле», — рассказывала Мария Сергеевна. Шукшин отказывался, но его все же уговорили съездить в Барнаул, в крайком ВЛКСМ, на собеседование. Иван Маркович Швец, в то время секретарь крайкома, пытался убедить Василия, но тот стоял на своем: «Я работать не буду» [Ащеулов, Егоров: 195]. Швец вспоминал: «Пришлось отпустить его с миром. Выдвижение не состоялось» [Ащеулов, Егоров: 195].

Однако у Василия Белова, с которым Шукшин сдружился уже в Москве, в книге «Тяжесть креста» я наткнулся на неожиданное: «В том же 1953 году Шукшин становится вторым секретарем Сросткинского РК ВЛКСМ, о чем свидетельствует К. Николаенко в барнаульской газете "Голос труда": "...я был в командировке в Бийске. В номер гостиницы, где я жил, поселили второго секретаря Сросткинского райкома комсомола В.М. Шукшина". ("Голос труда" от 31.12.99.) В автобиографии 1973 года Шукшин не упоминает об этой работе, он как бы стеснялся ее афишировать. Слишком не совпадал данный кусок жизни с судьбой расстрелянного отца, судьбой всей родни, да и всей биографией самого Макарыча! Со мною он говорил об этом эпизоде с улыбкой, и то потому, что я тоже прошел партийную школу».

Из записи Белова не понять, о чем именно с улыбкой говорил Шукшин: о своем назначении или о неназначении комсомольским вожаком?

Находящиеся в Государственном архиве Алтайского края документы Сростинского райкома ВЛКСМ показывают, что комсомол и правда имел на Шукшина виды. На заседании бюро Сростинского райкома ВЛКСМ от 11 февраля 1954 года Василий Шукшин утвержден одним из докладчиков райкома, а это актив, десяток с небольшим фамилий, во главе списка первый и второй секретари.

Но был ли он вторым секретарем? Прояснить этот штрих его биографии помогли ведомости по выплате заработной платы работникам Сростинского райкома ВЛКСМ, где указан второй секретарь райкома комсомола — Нина Васильевна Резинкина. Только в июне и июле 1954 года ее в ведомостях нет, а в следующей ведомости указано, что она была на бюллетене и ей причитается выплата за два месяца. С августа 1954 года второй секретарь — Зинаида Нагайцева.

Резонно предположить, что как раз в это время Василия пытались сосватать в комсомольские лидеры на место Резинкиной. Он вполне мог ездить в Бийск на смотрины, а сосед по гостиничному номеру то ли не так его понял, то ли Василий прихвастнул для солидности или еще по каким соображениям.

На деле в июне и июле он жил одним — Москвой.

Федор Иванович Доровских, первый секретарь Сростинского райкома партии, когда-то справивший Василию паспорт, однажды спросил Марию Сергеевну, хватит ли у нее сил учить и сына, и дочь: «Если Василию не нравится учительство, мы могли бы подыскать ему другую работу. Вы бы поговорили с ним». Мария Сергеевна ответила: «Как-нибудь выдюжу. Пусть едет, там он больше пользы принесет, где долю-то ищет».