Родные места

И в судьбах этих двух художников — Есенина и Шукшина — немало сходного: оба выходцы из патриархальной глубинки, обоих высочайший талант заставил покинуть дом, свою среду, уйти в город, оба лихорадочно выложились, сгорели в творчестве, безвременно уйдя из жизни и заслужив вечную, всенародную любовь.

Биография Есенина и Шукшина начинается в русской деревне в семье крестьян.

Сергей Есенин родился и провёл своё детство в селе Константиново Рязанской губернии. Его родители — Александр Никитич Есенин и мать — Татьяна Федоровна Титова — были зажиточными крестьянами, как и их родственники, особенно семья Татьяны Фёдоровны. Есенины и Титовы были потомственными константиновцами. «Изба крестьянская, хомутный запах дегтя, божница старая, лампады кроткий свет...» — эти и другие впечатления Есенин сохранил в своей душе с детских лет.

Село Константиново раскинулось на высоком холмистом берегу Оки, в сорока километрах от Рязани. Места эти отличаются необычайной природной красотой. «Это было тихое, чистое, утопающее в зелени село, — рассказывает сестра поэта, Александра Есенина. — Основным украшением являлась церковь, стоящая в центре села. Стройные многолетние березы с множеством грачиных гнезд служили убранством этому красивому и своеобразному памятнику русской архитектуры. Вдоль церковной ограды росли акация и бузина... Раздольны, красивы наши заливные луга. Вокруг такая ширь: такой простор, что не окинешь оком! На горе как на ладони видны протянувшиеся по одной линии на многие километры села и деревни. Вдали, как в дымке, синеют леса... Огромные луговые пространства, усеянные цветами, разделены серебристыми нитями ручейков и речушек; круглыми чашами на многоцветном ковре выделялись озера» [11].

Именно эти скромные, но до боли родные, неповторимые, «сказочные» пейзажи снова и снова будут появляться в стихах Есенина. Об этой черте есенинской лирики очень точно сказал Б. Пастернак: «Самое драгоценное в нём — образ родной природы, лесной, среднерусской, рязанской, переданной с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве» [«Люди и положения». 1956].

Сам поэт неоднократно признавался, что его родные края удивительно красивы. Однако эта красота несет в себе оттенок вековой русской печали («Мой край, задумчивый и нежный!»). Вспоминая о Константинове, Есенин особенно остро испытывал это чувство, к которому примешивались горечь, тоска и безысходность, но он был искренне благодарен судьбе за то, что ему довелось родиться и вырасти на Рязанщине, которая стала для него символом той старой Руси, которой слагали поэтические оды многие поколения литераторов.

Хотя слово «Константиново» ни разу не встречается в стихах и поэмах Есенина, но именно здесь он всегда был по-настоящему счастлив, свою родину он носил в душе до последнего часа. И был немалый смысл в том, что на могиле Есенина в Москве односельчане рассыпали горсть земли со двора родного дома.

Образ родного села проник во всю лирику Есенина, сквозной линией прошёл через всё его творчество.

Село, значит, наше — ...,
Дворов, почитай, два ста.
Тому, кто его оглядывал,
Приятственны наши места.
Богаты мы лесом и водью,
Есть пастбища, есть поля.
И по всему угодью
Рассажены тополя.
* * *
Рязанские поля
Где мужики косили,
Где сеяли свой хлеб,
Была моя страна.

Василий Шукшин появился на свет в селе Сростки Бийского района Алтайского края в семье крестьян-единоличников, середняков — Макара Леонтьевича Шукшина и Марии Сергеевны Поповой, — уроженцев той же местности, предки которых переехали сюда из Самарской губернии. Когда в 1930 году началась сплошная коллективизация, Шукшиных заставили вступить в колхоз. Глава семьи стал работать механизатором на молотилках, в деревне пользовался заслуженным уважением.

Нельзя постичь до конца творческую природу Шукшина, не побывав в Сростках, не повидав Алтая, где живут родные, близкие, дорогие его сердцу люди. Река Катунь с её притоком Федуловкой, «Камушки», гора Пикет с березовыми колками... Все это — немые свидетели детства Василия Макаровича. О Сростках написано много, но, как нам кажется, точнее всего об этом алтайском селе сказала поэтесса Н. Ялдыкина:

Я люблю всей душой мою светлую Русь,
И поля, и луга, и родные березки.
Но в ней есть уголок, всем известный давно,
То шукшинская родина — Сростки.

Всех незримо зовет милый сердцу Пикет.
По утрам на траве серебрятся росинки.
Летом здесь незабудки так нежно цветут
И кукушкины слёзки роняют слезинки.

Сидя здесь босиком на вершине горы,
Вспоминал свое детство и юность былую,
Как купались в реке, как влюблялись порой,
Как мечтали войти в жизнь большую.

А Пикет всё манит всю Россию к себе,
И идут по тропинкам потоки людские,
Чтоб взглянуть на село, поклониться земле,
Давшей сына великой России...

Село Сростки привольно раскинулось в предгорьях Алтая, в сорока километрах от города Бийска, по Чуйскому тракту. Красивы эти места. Чуйский тракт шумит день и ночь. А рядом стремительная буйная Катунь с ее островами и берегами, заросшими ивняком, вербой, черемухой, облепихой. И гора Пикет, с которой так хорошо любоваться привольем родных полей и лугов. Здесь, в этих диковинных по красоте местах, прошло детство В.М. Шукшина. Навсегда вобрал Шукшин в свое сердце родные места — и село, и эту реку, и острова, и земляков. Всю жизнь помнил и любил. И эта любовь придавала ему силы, когда было трудно и горько.

В своих произведениях и интервью В.М. Шукшин очень часто вспоминал о малой родине: «Село наше большое, Сростки называется. Стоит оно на берегу красавицы Катуни. Катунь в этом месте вырвалась на волю из каменистых теснин Алтая, разбежалась на десятки проток, прыгает, мечется в камнях, ревет: потом ниже, она несколько успокаивается, круто заворачивает на запад и несется дальше, через сорок километров она встретит свою величавую сестрицу Бию и умрет, породив Обь. В месте слиянья рек далеко еще виден светлый след своенравной Катуни — вода в ней белая. Образовалось село в 60-е годы прошлого века, когда началось печальное переселение людей российских в Сибирь, на вольные земли. Приходили рязанские, самарские, тверские, вятские, котельнические и оседали здесь. Строились пришлые ближе к своим. Наверно, поначалу было несколько деревень, а потом, со временем, все срослось — в Сростки. Но зато в одном селе образовалось несколько краев с разными обычаями и говором. Было пять краёв: Баклань, Низовка, Мордва, Дикари и Голожопка. Так было еще при мне» («Село родное»). — «И прекрасна моя родина — Алтай: как бываю там, так вроде поднимаюсь несколько к небесам. Горы, горы, а простор такой, что душу ломит. Какая-то редкая, первозданная красота. Описывать ее бесполезно, ею и надышаться-то нельзя: все мало, все смотрел бы и дышал бы этим простором» (рассказ «Рыжий»).

Все творчество Шукшина, как и творчество Есенина, проникнуто малой Родиной. Будучи признанным писателем, Шукшин говорил: «А Сростки давно уж манят меня и даже во сне являются... там, в родных краях, я всегда пишу с каким — то остервенением, с неистощимой силой... Писатель, я в этом убежден, может существовать, двигаться вперед только благодаря силе тех жизненных соков, которыми питает его народная среда, само бытие народное».

Отсюда, из Сросток, принес Шукшин в литературу новые темы, сюжеты, отсюда ведет родословную своих героев. Малая Родина была постоянной питающей почвой творчества писателя, а земляки — героями многих произведений. Так, например, роман «Любавины» целиком построен на материале жизни Сросток начала двадцатых годов, а хорошо известные «чудики» — из «алтайской жизни». «Эта кровная причастность к земле отцов, — пишет М. Ломунова, — близость к судьбам народным и давала возможность писателю глубоко осмыслить течение народной жизни, создать характеры подлинно народные. И радость, и гнев водили его рукой именно потому, что ежеминутно сердцем он чувствовал пульс родных мест, через судьбу односельчан видел судьбы народные».