3.2. Лингвопоэтический тип текста рассказа-сценки

Характеристика основных тенденций развития новеллистики 60-х годов позволила исследователям [Битов: 1969; Огнев: 1973; Шубин: 1974] выдвинуть в качестве основополагающей черты синкретизм организации русского рассказа, проявляющийся в неоднородности стилевых и идейно-нравственных устремлений художников слова. Относительная сюжетная простота, лаконичная малая прозаическая форма открыли широкую дорогу эксперименту, провозгласившему установку на «разлом жанровых границ» (А. Битов). Наглядным примером «размывания краев рассказа», по мнению А.В. Огнева, служит рассказ-сценка. Написанный «словно бы по законам драмы», новый рассказ увеличивает роль настоящего времени, а «самоустранение писателя способствует драматизации действия» [Огнев: 1973, с. 172]. Рассказ подобного рода «представляет собой скорее отрывок или главу из прекрасной большой вещи» [Шубин: 1974].

Творчество В.М. Шукшина, органично вписываясь в рамки эстетического направления 60—70-х годов, демонстрирует рождение рассказа-сценки как синкретического художественно-речевого жанра. Его выделение в качестве самостоятельной внутрижанровой разновидности малой прозы (см.: [Дмитриева, Кайзер, Чувакин: 1992; Пешкова: 1999]) продиктовано, как считает С.М. Козлова, задачей: «спустить на воду стремительного потока жизни хрупкое суденышко рассказа таким образом, чтобы оно не только не утонуло в нем, но и выполнило свое назначение; создать иллюзию движения в литературном произведении, единственным средством которого является только "слово"» [1992, с. 57]. Немаловажное значение имеет интерес самого Шукшина к зрелищным формам искусства. «Мотивы "театра", "цирка", "художественной самодеятельности" становятся для писателя универсальными оценочными категориями, в которых осмысляются некоторые философские, исторические и актуальные политические проблемы современной жизни» [Козлова: 1992, с. 92]. Именно поэтому автор отказывается от эпиграфов и прологов, минимизирует экспозиции, предельно сжимает описания, на первое место выдвигает динамику повествования, имеющую разные способы реализации: через диалогическое соотношение партий повествователя и персонажей, парадоксальность или драматизм ситуации, «выход на сцену играющего героя-актера» и пр. Реализуя подобную «манеру» письма, рассказы-сценки в полной мере отражают разносторонность таланта В.М. Шукшина — актера, режиссера, сценариста и писателя.

Вторичный, производный характер рассматриваемых текстов видится в органике соединения типологически значимых характеристик рассказа с жанровой спецификой драматического действа. Рассматриваемый тип текстов существует под знаком эпического и драматического повествования. Ему свойственна активность выдвижения целого корпуса первичных жанровых признаков: 1) формальная сторона отличается краткостью, динамичностью, особой организацией диалогического пространства, устностью и зрелищностью бытования; 2) с точки зрения содержания наблюдается выдвижение признака казусности ситуации, игрового начала, театральности, организующей пространственно-временную сферу рассказа; 3) на уровне ХРС имеет место драматургический способ повествования, диктующий усечение РППов, увеличение многоадресованного диалога (обращенность к собеседнику, зрителям, читателю); неподвижность точки зрения повествователя, создающей единство сцены, минимальность объема и редуцированность структуры повествовательных и описательных композиционно-речевых форм, сближение языка повествователя и героев. Спектр обозначенных признаков реализуется в таких рассказах, как «Артист Федор Грай», «Билетик на второй сеанс», «Верую», «Вянет, пропадает», «Крыша над головой», «Непротивленец Макар Жеребцов», «Свояк Сергей Сергеич», «Срезал», «Танцующий Шива» и др.

Взаимодействие первичных (эпических) и вторичных жанровых признаков (казусность, игровое начало, драматизм действия, сжатость авторского повествования, повышенная динамика зрелищного действа) дает все основания для характеристики рассказов-сценок как производного лингвопоэтического типа. Театрализация, сценичность, лежащие в основе деривационного процесса, детерминируют органику формы, содержания и художественно-речевой организации данных текстов. Лингвопоэтическая значимость эвоцируемых в рассказе первичных жанровых признаков заключается, во-первых, в «готовности» реализовать театральный принцип конструирования художественной действительности, во-вторых, высветить специфический авторский лик.

Активность эвоцирования первичных жанровых признаков, степень их плотности на каждом из анализируемых уровней позволяют выделить в качестве ядра жанрового поля подтип собственно рассказов-сценок, к явлению периферии, соответственно, отнести нейтрализующиеся рассказы-сценки.