У подъезда Твардовского

Припоминая голодное и холодное, но такое хорошее существование в фанерном бараке среди рабочих студии — аккумуляторщиков, осветителей, — которые любовно называли Шукшина «галифе в сапогах», он с благодарностью говорил о том, как они всегда старались накормить Василия, когда вовремя не оказывалось рядом Люси Пшеничной, если она задерживалась на студии, старались согреть его неприхотливым теплом и удержать до ее прихода. Земеля всем преданным сердцем желала Василию счастья.

В их памяти был еще подъезд дома Александра Твардовского, у которого, сопереживая другу юности, Люся-Пончик прождала однажды два с лишним часа Василия Шукшина, исчезнувшего за дверью знаменитого поэта и главного редактора журнала «Новый мир», впервые принимавшего молодого кинематографиста с его рассказами у себя.

Помнит их вдвоем и дом погибшего дипломата Анурова на улице Горького, где стены исписаны автографами знаменитых людей, где бывали Роберт Рождественский, Сережа Козлов, Белла Ахмадулина и многие другие.

Чтобы клокочущая шукшинская стихия не выходила больше из берегов, Люся встала стражем у его семейного очага. Ей Василий верил. Себе — нет. И, обидев неосторожно в очередной раз преданную ему землячку, простоял целую ночь под окнами Люсиного дома, вымаливая таким образом прощение. Но дороги их уже далеко шли друг от друга. И все равно Люся Пшеничная всякий раз радовалась, видя Василия Шукшина на киностудии со своими белокурыми дочками, поняв окончательно, что друг ее юности наконец-то обрел человеческое счастье.