В Москве пятидесятирублевками не швыряются

В кинофильме «Живет такой парень» Шукшин проявил себя как драматург и как режиссер.

Самое непредвиденное случилось позже, когда критики принялись называть кинофильм «Живет такой парень» — по замыслу Шукшина драму — кинокомедией.

— Комедия уже то, что драма моя стала для некоторых увеселительным жанром! — шутил Василий Макарович.

Он понял, что и в драматических ситуациях бывают комические элементы, и первым ввел это в кино, что стало в то время откровением для кинематографа, придерживающегося классических канонов и созданных ранее схем. Шукшин следовал в своих творческих исканиях только правде и шел индивидуальным путем, торя дорогу по целине.

Все кинокартины Василия Макаровича шли трудно, сложно, со многими замечаниями, порой несправедливыми, начиная с первого кинофильма «Живет такой парень», что говорило о неординарности его произведений. Один из членов художественного совета на сдаче этой картины, недовольный сценой «На переправе», кадрами, взятыми из реальной жизни, вдруг задал саркастический вопрос:

— Где это вы удосужились набрать такие лица?

Шукшин побледнел, шевельнулись угрожающе желваки на его острых скулах:

— Это мои земляки. Русские люди. Естественно, из России.

Тогда Василию Макаровичу иезуитски начали советовать вырезать крупные планы его «земляков» — «русских людей», но он наотрез отказался это сделать. И был прав. Позже критика отмечала вниманием именно эту сцену — правдивую, запоминающуюся, впечатляющую, считая находкой авторов. А победителя, как говорится, не судят.

Возможно, в этот приезд в отчие края для съемки фильма «Живет такой парень» и произошел с Василием Шукшиным случай, который позже стал темой для рассказа «Чудик».

Мне хочется привести его как доказательство, что у художника по имени Василий Шукшин жизнь и творчество взаимосвязаны, как родник и человек, жаждущий в страду напиться.

Однажды поехал он (Шукшин. — Т.П.) в Сибирь навестить мать и сестру. По дороге зашел в магазин купить им гостинцы. И вдруг увидел — на полу валяется пятидесятирублевка. Он поднял ее над головой и, помахивая, торжественно заявил покупателям:

— Хорошо живете, граждане! У нас, в Москве, такими бумажками не швыряются!

Каково же было изумление Шукшина, когда, сунув руку в карман, он понял, что деньги-то были его.

В рассказе «Чудик» Шукшин увековечит этот эпизод, приписав его своему герою Василию Егоровичу Князеву, обладающему собственными нравственными основами, нормами бытия, совестливостью. И, как пример, далее следует история с пятидесятирублевкой, которую поднял Князев с пола в магазине, весело сказав:

— У нас такими бумажками не швыряются!

Оставив денежную купюру на видном месте прилавка, вышел в прекрасном расположении духа. А вскоре понял, что пятидесятирублевка-то его. Но как вернуться и сказать об этом? Представил, как он огорошит всех этим своим заявлением, как подумают многие: «Конечно, раз хозяина не нашлось, он и решил прикарманить».

Нет, не пересилить себя — не протянуть руку за проклятой бумажкой.