4.1.3 Целостность текста

Проблема целостности текста автографов В.М. Шукшина связана с установлением аутентичного текста дарственных, памятных и пр. надписей. Значительная часть автографов алтайского писателя находится в частных архивах, и исследователям, как правило, доступны лишь их фотокопии, а иногда — только машинописные варианты. В последнем случае обычно утрачиваются не только особенности пунктуации, но и пространственно-графическая организация текста надписи, а она у Шукшина может быть нелинейной, довольно сложной. Обратим внимание на автограф, оставленный детям А.П. Борзенкова, троюродного брата и друга детства В.М. Шукшина [Он похож на свою родину, 2009, с. 92] или дарственную надпись киноведу В.И. Фомину: Валерию Фомину Ивановичу — на память и на дружбу. Дек. 1973 г. Москва. В. Шукшин [Шукшин, 2009, т. 9, с. 86], где графическое выделение слова (подчеркивание) имеет смысловое значение и непременно должно быть сохранено при публикации.

В тексте дарственных надписей также могут возникать лакуны и сомнительные места. В коллекции А.П. Лебедева есть рукописная копия текста автографа Шукшина, данного корреспонденту газеты «Волгоградская правда» И.С. Гуммеру: Татьяне Гуммер старой знакомой (заочно, через папу), — на добрую память и с добрыми пожеланиями. 5 июня 74 г. Хутор Мелоклетский (на Дону). Фильм «Они сражались за Родину» [Лебедев, 1997, с. 114]. В тексте надписи, как видим, присутствует фактическая ошибка: хутор, где проходили съемки фильма, назывался «Мелологовский», а ближайший к нему райцентр — пос. «Клетский» (ныне станица Клетская). Кто допустил данную ошибку — Гуммер, сделавший рукописную копию автографа, или сам Шукшин — А.П. Лебедеву выяснить не удалось.

В ряде случаев при публикации автографов В.М. Шукшина их тексты неоправданно подвергались купюрам. Дарственная надпись на фотографии, подаренной Шукшиным оператору Бийской студии телевидения Ф.И. Клиндухову выглядит следующим образом: Федору от «Федора» на добрую память. Сростки 67. Шукшин. Однако в ряде публикаций она приводится в усеченном виде: Федору от «Федора» [Лебедев, 1988], [Гришаев, 1994, с. 115]. Еще один автограф Шукшина Л.А. Новак в книге А.П. Лебедева приводится неполностью: Лидии Андреевне на добрую память. Спасибо за помощь — даст бог, заговорит наш Стенька... [Лебедев, 1997, с. 106]. Ср. с аутентичным текстом надписи: Лидии Андреевне на добрую память. Спасибо за помощь — даст бог, заговорит наш Стенька... Окт.[ябрь] [19]70. Новочеркасск. В. Шукшин [Шукшин, 2009, с. 297]. При этом, как видим, при публикации Лебедевым опущена важнейшая часть, указывающая на место и время написания автографа, что с позиции текстологии недопустимо, т.к. «установление даты написания произведения имеет чрезвычайно важное значение» [Рейсер, 1970, с. 201]. В одном случае текст надписи на фотографии, подаренной М.И. Шумской, намеренно был испорчен — густо зачеркнут шариковой ручкой. Восстановить текст автографа удалось с большой долей вероятности: Скучища <зеленая>, а жить надо! В. Шукшин 1960 [Шукшин, 2014, т. 9, с. 82].

Иногда при публикации автографов Шукшина допускаются орфографические ошибки, которые впоследствии, при невнимательной редакторской и корректорской работе, могут репродуцироваться и в других изданиях. Например, в книге А.П. Лебедева уже известный нам автограф, данный Ф.И. Клиндухову, приводится с неверным написанием названия родного села Шукшина: Стростки [Лебедев, 1997, с. 38]. Та же ошибка закралась и в опубликованный здесь же автограф В.М. Шукшина А.П. Борзенкову: Другу детства Саше Борзенкову и его семейству. В. Шукшин. Стростки, май 1967 г. [Лебедев, 1997, с. 39]. Анализ языка эпистолярия В.М. Шукшина, его рукописей показывает, что алтайский писатель никогда не ошибался в написании топонима «Сростки». Налицо явная ошибка А.П. Лебедева, повторенная, кстати, в данном издании трижды.

Итак, при изучении автографов В.М. Шукшина необходимо уделять особое внимание вопросам текстологии, пренебрежение которыми довольно часто приводит исследователя к искаженному восприятию авторского текста, нарушает аутентичность текста и, как следствие, лишает ощущения «живого слова», которое так характерно для этого жанра словесного творчества.