Василий и дети. Портрет маслом

Я привез сына Андрюшку из города в Сростки, поставил раскладушку. Теперь мне стало веселей. У соседки стал брать молоко, рядом была чайная. Все хорошо обустроилось, и мы с Андрюшкой наслаждались деревенским покоем. Сразу за крыльцом начинались поля, целыми днями Андрюшка стучал об стенку футбольным мячом.

А тут еще радость, Василий согласился позировать для большого портрета маслом. От его дома до моей автобазы-мастерской — совсем недалеко, он с удовольствием ходил туда ко мне. Он опять сам принимал позу — встал у стенки, правая рука за спиной, в левой руке неизменная сигарета. Поза, как он выразился, — писательская.

У меня не было даже и мысли переделать позу, знал, он любит все естественное, в конце концов, он сам — режиссер. Каждый день часа по два, по три — это не так уж и утомительно — работали над портретом. В эти же дни вместе посещали кинотеатр, ходили на рыбалку — теплые дружеские отношения, и на душе было тепло.

Однажды Василий пришел за нами на просмотр кинофильма «У озера». По иронии судьбы кинотеатр построили на том месте, где стоял крестовый дом деда Василия — Попова Сергея Федоровича. Я хорошо помню этот дом, мы бывали там с Василием. Дом был еще крепкий, но вот... снесли его и построили кинотеатр «Катунь».

Мы шли по селу втроем. Вечерние Сростки, все до боли знакомое. Тот же запах вечернего неба. Вот только не было в нашем детстве здесь асфальта и электричества. В кинотеатре Василию устроили торжество. Пионеры в галстуках с горнами и барабанами выстроились в ряд. Вызвали выступать Василия, он, немного смущаясь, рассказал о съемках этого фильма на Байкале. Потом, как обычно, — вопросы. Вася отвечал. В общем, все прошло нормально.

На просмотр пришли мать Василия, сестра, почти все его тетки, другая родня. Забавно было наблюдать, как мой маленький Андрюшка сидел рядом с дядей Васей и, когда увидел его на экране, он тут же заерзал и стал смотреть то на дядю Васю, то на экран. Очевидно, не совсем понимал, что происходит. Сережа и Надя — Васины племянники были уже повзрослее, и все воспринимали поспокойнее.

После кино Вася пообещал, что завтра все ребятишки — Надя, Сережа, Андрюшка — пойдут с нами в поход на Монахову гору, что за рекой Катунью. Еще пообещал, что оттуда, с горы — очень далеко видно вокруг, и вообще, — там интересно. Но на следующий день он, видимо, долго проработав ночью, не смог утром проснуться. Мы с ребятишками и с Наташей пришли к дому, вышла Мария Сергеевна и сказала, что он работал очень долго и сейчас спит. Понурые ребятишки остались недовольны, и мы с Наташей, как смогли, успокоили их, что в следующий раз дядя Вася обязательно выполнит свое обещание. И правда, уже после обеда он появился у нас на автобазе и предложил пойти сегодня порыбачить на Федуловку, там водятся «щурята», а у него «на чердаке есть бредешок». Решили, что с нами пойдут Сережа и Андрейка.

Федуловка — маленькая речушка за Бикетом. Она петляет по долине и впадает в Катунь. Вода, в отличие от Катуни, в ней очень теплая, и там очень хорошо ходить с бредешком.

Мы взяли ведро. Бредешок был выкрашен в темно-синий цвет, чтобы рыба не видела. Где-то на половине речки сделали первый заход. Василий как хозяин бредешка сам шел «вглубь», хотя речка была не очень глубокой. Ребятишки с удовольствием выбирали щучек в ведро, да пугались в неводе. К тому же они еще несли нашу одежду.

Так мы добрели до леса. До впадения Федуловки в Катунь оставалось еще порядочно. На уху или на хорошую сковородку мы уже наловили, чего еще надо. А вот прогулялись, впечатлений набрались изрядно.

Обратно возвращались, когда на село уже опускались сумерки. Кое-где в избах уже горел свет. Спускаясь с Би-кета, Василий остановился, закурил, посмотрел кругом, посмотрел на наши Сростки и сказал:

— Красота-то какая, умирать не надо. — И пристально посмотрел мне в глаза, как будто говорил: «Запомни мои слова...»

Да, я все запомнил. Все, что он ни говорил, все, что ни делал, словно делал на будущее. И только потом он предложил:

— Ну, это... пойдем, рыбу-то надо сварить или пожарить...

— Нет, спасибо. Поздно...

Мы с Андрюшей отправились домой — спать. Для ребенка это было, пожалуй, большое испытание. Было видно, что Андрюшка устал.

На следующий день у нас с Василием должен был состояться очередной «сеанс», надо было «допозировать» для портрета.

В домике, где мы жили, дверь выходила прямо В поле, на поскотину, где то там, то здесь торчали столбы для выращивания хмеля. Вот на этом крылечке часто в перерывах между позированием отдыхал Василий. Сидел. Молча смотрел вдаль. Думал...

Портрет шел к завершению. Однажды он посмотрел на свое изображение и сказал:

— А назови его «Портрет писателя».

Так он и числится теперь в каталоге Новосибирской картинной галереи — «Портрет писателя В.М. Шукшина. 1969 г. х/м. 119×80. Из обл. упр. Культуры 1971 г. Ж-715». Вот и второй натуральный портрет.

В конце августа Андрюшке нужно было собираться в школу, и мы отправились домой. А Василий еще оставался в Сростках. Сказал, что на обратном пути ему нужно будет побывать в Новосибирске по издательским делам.