«Такого мужика загубили, сволочи...»

В 1967 году Шукшин приехал в родные Сростки, и библиотекарь Дарья Ильинична Фалеева решила устроить с ним встречу земляков, но услышала от них неожиданное:

— А что нам с Васькой встречаться? То ли мы его не видели?

Библиотекаря эта неприязнь поразила. Раздражала она и Шукшина, который, по воспоминаниям матери, ходит-ходит по избе, курит да приговаривает:

— И за что вы меня так? Гады. Я ж вас люблю.

Собственно, еще в 1963 году он высказался о подобном отношении, написав рассказ «Игнаха приехал».

Людям от сохи и чернозема чужд и далек был мир, в котором вращался их земляк. Но главное, конечно, — Мария Шумская. Исковерканной судьбы этой чуткой, кроткой девушки не могли простить Василию Шукшину в краю, где все люди как на ладони видны — одна семья. А он вон что вытворяет — одну за другой возит в Сростки московских «чувих», словно кому-то доказывает, как им там, в Москве, дорожат, мчатся на край света, чтоб только рядом с ним помаячить. Подумаешь, кинорежиссер и писатель! Нужно прежде всего человеком быть! Жили без него и проживем дальше, а он будет приезжать да глаза прятать от стыда, что жен меняет, как перчатки! Дон Жуан нашелся.

Откуда библиотекарю было знать, что стояло за протестом земляков, за неуважительным отношением к имени того, кто был славен в больших городах, а здесь все текло размеренно и спокойно, в едином русле, как река Катунь, по берегу которой носился Вася Шукшин босым мальчонкой, знавший военное и послевоенное лихолетье да колхозный труд с утра до глубокой ночи, на чем надорвалась его мать Мария Сергеевна, возмечтавшая из своего сыночка сделать кого-то повыше генерала.

Но одно дело Сростки и его жители, другое — интеллигенция, писатели, журналисты. К личности земляка уже приковано внимание сибирской общественности. К этому времени относится публикация от 1 января 1967 года в газете «Молодежь Алтая» беседы Шукшина с корреспондентом Вл. Баулиным:

Меня давно привлекает образ русского национального героя Степана Разина, овеянный народными легендами и преданиями. Последнее время я отдал немало сил и труда знакомству с архивными документами, посвященными восстанию Разина, причинам его поражения, страницам сложной и во многом противоречивой жизни Степана. Я поставил перед собой задачу: воссоздать образ Разина таким, каким он был на самом деле.

Сейчас я завершаю работу над сценарием двухсерийного цветного широкоформатного фильма о Степане Разине и готовлю материал для романа, который думаю завершить к трехсотлетию разинского восстания. А несколько раньше на экраны выйдет фильм, к съемкам которого я думаю приступить летом 1967 года.

Каким я вижу Разина на экране? По сохранившимся документам и отзывам свидетелей, представляю его умным и одаренным — недаром он был послом Войска Донского. Вместе с тем поражает противоречие в его характере. Действительно, когда восстание было на самом подъеме, Разин внезапно оставил свое войско и уехал на Дон поднимать казаков. Чем было вызвано такое решение? На мой взгляд, трагедия Разина заключалась в том, что. у него не было твердой веры в силы восставших.

Мне хочется в новом фильме отразить минувшие события достоверно и реалистично, быть верным во всем — в большом и малом. Если позволят здоровье и силы, надеюсь сам сыграть в фильме Степана Разина.

Двадцать пятого февраля 1971 года директору Киностудии им. Горького Г.И. Бритикову была сделана заявка на постановку фильма о Степане Разине, но кинокартину закрыли.

Образ Степана Разина перекочевал в роман, последнюю главу которого Шукшин писал ночью. Он вообще любил работать по ночам.

Часа в четыре утра проснулась жена Лидия Николаевна: послышалось, что ребенок рыдает. Заметила на кухне свет. Поспешила на него. Да и замерла в двери: плакал Василий. Такое ей почти не приходилось видеть и знать. Муж ее был крепким орешком — перед женщинами слабости обычно не показывал.

— Что случилось?

Пряча от жены сконфуженное лицо, стыдясь минутной слабости, сдавленно пробормотал:

— Такого мужика загубили, сволочи.

Артист Бурков позже рассказывал о Шукшине:

— Любовь к Разину раздирала его сердце. В романе звучит голос автора. Мучается Степан, не может выговорить, физическое ощущение удушливости сковывает разум. «Оттуда, оттуда они бежали, черной тенью во все небо наползала всеобщая беда. Что за сила могучая, злая — мужики и сами того не могли понять». Тут-то Шукшин и вступает: «Та сила, которую мужики не могли осознать, назвать словом, называлась ГОСУДАРСТВОМ»! И выделяет, подчеркивает. Вот за это бессилие перед могуществом, недосягаемым для Разина, для казаков, так любил их Шукшин. Государство и воля — вот две антитезы, смысл, суть романа.

Три года спустя, в первой половине 1974 года, Шукшин сдаст новую заявку, но уже генеральному директору «Мосфильма» Н.Т. Сизову, бывшему генералу МВД:

Предлагаю студии осуществить постановку фильма о Степане Разине.

Вот мои соображения.

Фильм должен быть двухсерийным: охват событий — с момента восстания и до конца, до казни в Москве. События эти сами подсказывают и определяют жанр фильма — трагедия. Но трагедия, где главный герой ее не опрокинут нравственно, не раздавлен, что есть и историческая правда. В народной памяти Разин — заступник обиженных и обездоленных. Фигура яростная и прекрасная — с этим бессмысленно и безнадежно спорить. Хотелось бы только изгнать из фильма хрестоматийную слащавость и показать Разина в противоречии, в смятении, ему свойственных. Не обойти, например, молчанием или уловкой его главной трагической ошибки — что он не поверил мужикам, не понял, что это сила, которую ему и следовало возглавить и повести. Разин — человек своего времени, казак, преданный идеалам казачества, — это обусловило и подготовило его поражение. Кроме того, не следует, очевидно, в наше время «сочинять» ему политическую программу, которая в его время была чрезвычайно проста: казацкий уклад жизни на Руси. Но стремление к воле, ненависть к постылому боярству — этим всколыхнул он мужицкие тысячи, и этого у Разина не отнять: это вождь, таким его следует показать. Память народная разборчива и безошибочна.

Фильм следует запустить в августе 1974 года.

Шукшин заканчивал сниматься в фильме Бондарчука «Они сражались за Родину», а оператор Анатолий Заболоцкий в это время улетал еы6и-рать натуру для фильма Василия Шукшина «Степан Разин»: киногруппа проходила подготовительный период.

Василий Макарович жил предчувствием нового ПРАЗДНИКА — долгожданной работы над фильмом о Степане Разине.

Переболел в душе всеми перипетиями страшной судьбы Стеньки Разина. Обдумывал, как снимать казнь народного героя. Однажды решительно сказал:

— Нет, это я снимать не буду. Этого я физически не перенесу. Умру.

Потом нашел другое завершение фильма.

Странник, который отправляется на богомолье в Соловки, получает от Степана Разина тяжелый мешок в подарок монастырю:

— Помолись и за меня.

Проходит время, и странник переступает наконец-то порог монастыря:

— Вот, пришел помолиться за себя и за Степана Тимофеевича Разина. И дар от него принес.

— Какой дар? Его самого уже нет в живых. Казнен.

— Долго же я шел! — поразится странник и полезет в мешок за Степановым подношением, которое высоко поднимет над головой. Огромный золотой поднос, переливаясь и слепя глаза, превратится в солнце.