«Живет такой парень» (1964)

Оригинальное название: «Живет такой парень»
Жанр: мелодрама, комедия
Формат: черно-белый
Режиссер-постановщик: Василий Шукшин
Режиссер: К. Николаевич
Автор сценария: Василий Шукшин
Актеры: Леонид Куравлев, Лидия Александрова, Родион Нахапетов, Борис Балакин, Нина Сазонова, Белла Ахмадулина, Анастасия Зуева, Евгений Тетерин, Иван Рыжов, Лариса Буркова, Борис Романов
Главный оператор: Валерий Гинсбург
Оператор: В. Шолин
Композитор: Павел Чекалов
Звукооператор: Валентин Хлобынин
Художник-постановщик: Александр Вагичев
Художник по гриму: В. Байкова
Художник по костюмам: Н. Муллер
Дирижер: Э. Хачатурян. Государственный симфонический оркестр кинематографии
Монтаж: Л. Жучкова
Редактор: В. Погожева
Директор: Б. Краковский
Длительность: 1 час 35 минут 15 секунд
Язык: русский
Страна: СССР
Производство: киностудия имени Горького
Год: 1964
Премьера: 1 сентября 1964

Фильм «Живет такой парень» был снят Василием Шукшиным по мотивам своих же рассказов «Классный водитель» и «Гринька Малюгин» из сборника «Сельские жители». Ранняя проза Шукшина скупа по письму, лишена пышнословия. Первые снятые им фильмы тоже были безо всяких претензий на формотворчество. Изобразительный ряд фильма соответствовал содержанию показанной истории, сотканной по большей части из повседневных и достоверных житейских ситуаций.

Шукшин избегал «примерных» героев. В его первой книге героями стали невыдуманные шоферы, деревенские старики, шорники, заботливые матери, дети. Его проза наполнена юмором, и это уравнивает персонажей с обычными смертными.

«Присутствовал юмор, были какие-то намеки на характеры», — так оценит позже свой режиссерский дебют с позиций накопленного в дальнейшем опыта. И действительно, в первом фильме Шукшин находился лишь на подступах к объемному постижению многомерного содержания русского национального характера. Пока он подчеркивал прежде всего уверенность в себе своего героя-трудяги. Но, симпатизируя рабочему человеку, он, не скрывая, подсмеивается над ним же. Пашка обаятелен в своей раскрепощенности, искренности, непосредственности. Он легко сходится с людьми. «Пашка вообще в жизни "свой"», — настаивал режиссер.

Фильм соткан из эпизодов-встреч с разными людьми. В общении с Пашкой открываются характеры директора совхоза, сельской библиотекарши, москвича-инженера, директора нефтебазы, Пашкиной знакомой — Катерины.

Картину снимал опытный оператор Валерий Гинзбург. Василий Шукшин познакомился с ним на съемках картины Льва Кулиджанова «Когда деревья были большими», в которых оба принимали участие. При первом разговоре с Шукшиным относительно изобразительного решения фильма «Живет такой парень» оператор хотел высказать свои соображения, но режиссер предложил ему сперва посмотреть на места будущих съемок. Поездка по Чуйскому тракту потрясла Гинзбурга. Он предложил, чтобы своенравная красавица река Катунь вошла в картину изобразительным лейтмотивом. Шукшин согласился.

Вторая постоянная тема фильма — рабочая трасса Алтая Чуйский тракт. Во время съемок на натуре Шукшин увидел несколько жизненных ситуаций, которые включил в сюжет фильма. Василий Макарович увидел, как строили деревянный мост. На строительстве работали женщины, а бригадир прохаживался рядом да покрикивал на них. Режиссер «отомстил» хаму: в картине Пашка стал свидетелем такой ситуации и вдоволь поиздевался над бригадиром. Случайно увиденный на съемках скот, который гнали цыгане, превратился в комическую сценку: машина Пашки застряла в отаре овец, а бестолковые животные никак не хотят расчистить путь.

Шукшин не случайно пригласил на роль Пашки Леонида Куравлева. Он не стал даже приглашать на пробы других актеров. У Куравлева кроме актерского таланта есть еще отменное чувство юмора, без которого роль Пашки не была бы столь удачно сыграна.

«Ну чем, чем я хуже его?» — мучается Пашка, обнаружив, что молодая библиотекарша, в которую он влюбился, предпочитает приезжего инженера. Весь фильм Шукшина, отвечая на этот вопрос, подтверждает, что Пашка не «хуже».

Когда к Пашке, угодившему с переломами в больницу, приходит журналистка из ленинградской газеты, студентка-практикантка, не он, а она терпит в глазах зрителей фильма полное фиаско. Девицу в брючках играла поэтесса Белла Ахмадулина. Журналистка загодя написала стандартно-высокопарный текст о «подвиге», ей нужно было только уточнить кое-какие детали. Но она не предполагала, что наткнется на героя, который то впадает в смешливое словоблудие («Я в-волнуюсь, мне трудно г-говорить»), то искренностью своих ответов невольно обнаружит цену ее профессиональному, казенному пафосу. На ее вопрос: «Что вас заставило броситься к горящей машине?» — он отвечает просто: «Дурость, я же мог п-подорваться».

Зрители-то видят, что Пашка настоящий герой. Когда на нефтебазе загорелся грузовик, и все в ужасе закричали, он рискнул подбежать к машине и отогнать ее к обрыву, выскочив из грузовика перед тем, как он слетел в реку. «Если мы в чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке», — писал Шукшин. И в этом именно смысле Пашка Колокольников, шоферюга с шестиклассным образованием, по-настоящему умен.

Когда картина вышла на экраны, Шукшин пытался объяснить, что «не комедию делал». Однако зрители, которым фильм очень понравился, находили его уморительно смешным.

Сюжет

Главный герой фильма — самый обычный, в общем-то, парень Пашка Колокольников (Леонид Куравлев). Ему 27 лет, беспартийный, он работает шофером, мечтает, встречается и расстается с самыми разными людьми. Но есть у него особая черта — он чувствует себя счастливым, только если все вокруг хорошо. Своя судьба его мало волнует, а вот для других он готов на многое... Даже на подвиг!

Награды, фестивали, номинации

Василий Шукшин получил Главный приз «Лев Св. Марка» в конкурсе фильмов для детей на Международном кинофестивале в Венеции в 1964 году.

В 1964 году Шукшин получил Премию первого Всемирного кинофестиваля за лучший комедийный фильм («За жизнерадостность, лиризм и оригинальное решение»)

Отзывы о фильме

Когда его [Шукшина] спросили о фильме «Живет такой парень», сморщился, ответил презрительно: «Больно благополучный»... [...]

Фильм этот появился в 1964 году и особо сильного впечатления не произвел. [...] Скромная комедия, традиционная по форме, довольно узкая по теме, совершенно равнодушная к модным проблемам дедраматизации и дегероизации, отнюдь не склонная ни к взвинченной экспрессии кадра, ни к неожиданным ракурсам съемки. Позиция Шукшина по отношению к переменам или капризам кинематографической моды была всегда независимая, едва ли не равнодушная, и он у многих учился, никому тем не менее не подражая. Никогда не страшился показаться старомодным. Отчасти как раз поэтому фильм «Живет такой парень» воспринят был критикой доброжелательно, однако с прохладцей. [...]

Сценарист и режиссер Шукшин делал вид, что, дебютируя, он доказывает одну только свою профессиональную грамотность, с него, мол, и этого довольно. Форма дышала невинной кротостью. Автор притворялся, якобы его единственное желание — выглядеть не хуже людей. Кто знал Шукшина, тот догадывался, сколь напускное это смирение. Но его тогда немногие знали.

Сейчас «Живет такой парень», вопреки презрительному отзыву автора, воспринимается как лента на удивление свежая. [...]

В фильме «Живет такой парень» эти курьезные взаимоотношения между правдой и вымыслом выражены и сценарно, и сюжетно с веселой определенностью. Можно было бы даже упрекнуть Шукшина в чрезмерной наглядности противопоставления двух ипостасей героя: Пашка Колокольников — деревенский ловелас, пустозвон и болтун, нахватавшийся каких-то модных словечек и с их помощью стремящийся проторить себе дорожку к «идеалу», Пашка, который морочит голову девушкам, всем подряд, и бог знает что про себя плетет — это, как сказать, внешность и видимость. А суть — иная, суть в том, что Пашка способен, все так же шутя и балагуря, устраивать чужое счастье, может и подвиг совершить, не придавая ему никакого значения.

Однако наивная простота взаимоотношений между сутью и видимостью — всего лишь необходимое условие игры, которую затеял Шукшин, к этой простоте фильм не сводится. Ибо с хвастовством и вычурными фантазиями Пашки изящно и тонко соотнесены мотивы эрзац-культуры и пошлости, вторгающейся по недавно проторенным, но уже избитым дорожкам в деревенскую жизнь. Саркастически поданный эпизод демонстрации моделей женской одежды в деревенском клубе обозначает начало темы, которая будет впоследствии завершена в «Калине красной» в сцене выступления самодеятельного хора. Тут фальшь, что называется, бьет в нос. Руководительница, развязностью и напористостью напоминающая опытную бандершу, заставляет жеманных манекенщиц одну за другой в кокетливых нарядах выходить на сцену. Пока они проделывают свои заученные эволюции, руководительница бойко выпаливает вздорный текст о «Маше-птичнице», которую «маленькие пушистые друзья» сразу узнают «в этом простом, красивом платьице». Весь этот пустой набор слов нагловато звучит на фоне кадров, являющих нам то салонные, замороженные улыбочки манекенщиц, то четкие, отработанные взмахи их ручек и твердые шажки их точеных ножек, то ленивые, скучливые физиономии добросовестных «лабухов» из оркестра. Параллельно Шукшин монтирует кадры, запечатлевшие лица зрителей: ухмыляющихся парней, разинувших рты, грубоватых деревенских девок, стыдливо опускающих глаза. Злость автора ощутима в некоторой затянутости эпизода: он чуть-чуть длиннее, чем надо бы.

Другой эпизод из того же ряда снят спокойнее и, по видимости, беззлобно. Городская женщина, которую Пашка подвез, горячо втолковывает ему, что деревенские жители устраивают свой быт совсем некрасиво. («Это же пошлость. Элементарная пошлость», — говорит она.) Давно пора вместо никелированных кроватей с шишечками обзавестись тахтами, убрать все эти ужасные «подушечки, думочки», дурацких слоников... Стоит только повесить современные репродукции, купить торшер, поставить на стол какую-нибудь изящную вазу, и получится красивая жизнь. Тут Шукшин иронию прячет. У городской женщины — хорошее открытое лицо, видно, что говорит искренне. Слова ее падают на благодатную почву: Пашка слушает как завороженный. Машина его мчится по шоссейной дороге вдоль реки, дорогу обступают леса.

А Шукшин будто усмехается из-за кадра и вдруг показывает нам, какие картины возникают в этот миг в воображении восхищенного Пашки. Пашка-то, оказывается, уже видит себя во фраке, в цилиндре и с тросточкой! Городские представления о красивой жизни его душа с восторгом принимает и тотчас шаржирует, доводит до абсурда. Авторская интонация отчетливо меняется и утрачивает ласковое дружелюбие в сценке Пашки и Кати Лизуновой. Судьба Кати обычна, и беда ее открыта настежь: муж бросил, одна с ребенком, легче легкого понять, каково ей жить. А Пашка с апломбом обличает как признак дурного вкуса ее вышивки, на Катин комод, где, само собой, стоят неизбежные слоники, укоризненно тычет пальцем и вещает: «Это же элементарная пошлость»... Вот тут он вдруг напоминает предводительницу манекенщиц, и становится стыдно за него. Бледная Катя сидит на никелированной кровати, в глазах ее стынет горе, она слушает Пашку молча.

Вообще Пашкиной вздорной и напыщенной фразеологии, его апломбу и его позерству красноречивее всего в фильме Шукшина возражает молчание. Молчат поля. Молчит река, где гуси плавают. Молчат деревья. Молчат деревенские избы. В молчании складывается перед нами и перед Пашкой бесхитростный натюрморт на столе у старика и старухи: пузатый луженый, давно уже не чищенный самовар, грубые фаянсовые чашки, стеклянная вазочка с вареньем, сахарница, белая булка. Весь этот скромный стол говорит не о бедности, нет, только о достоинстве: чем богаты, тем и рады. Понять этот выразительный язык Пашка не в состоянии — что просто, он того не видит.

Однако же не только претенциозность Пашки, но и душевность его отчетливо Шукшиным обозначена. Попытавшись отбить у инженера библиотекаршу и потерпев фиаско, Колокольников сам привозит девушку к сопернику и говорит ему с подкупающей откровенностью: «А ко мне зря приревновал. Мне с хорошими бабами не везет».

Не умея найти свое счастье, свой «идеал», Пашка очень решительно и смело пытается связать судьбу в общем-то почти посторонних ему Кондрата и Анисьи. «Трепач», «пирамидон проклятый», неутомимый и неудачливый сельский ловелас, он, в сущности-то, мы видим, и человечен и добр, только свои истинные достоинства и в грош не ставит.

Ближе к концу фильма, в больнице, Пашка, никак не желая просто и толково отвечать на вопросы журналистки, которую сыграла у Шукшина Белла Ахмадулина, все время порывается «сказать речь». У него тут одно желание: произвести впечатление на красивую, нежную, интеллигентную женщину, вдруг оказавшуюся рядом, присевшую возле его койки, поразить, ошеломить. Результат получается, естественно, обратный: то, что удивляло деревенских девушек, эту, городскую, смешит.

А когда журналистка уходит и Пашка засыпает, во сне он видит себя в генеральском мундире, осыпанном орденами. Генерал Колокольников окружен свитой восторженных девиц. Среди них — все те, за кем Пашка волочился, все те, кто ему приглянулся, — даже модельерша «Маша-птичница». Тут, во сне, Пашка дорывается наконец до трибуны и произносит энергичную сумбурную речь. «Генеральский сон» Пашки (откровенная и веселая цитата из феллиниевского фильма «8 1/2», шукшинская вариация на тему «гарема») напоминает о том, каким вздором начинена эта шальная голова и после того, как бедовый шофер совершил подвиг. Однако сосед по больничной палате, глядя на спящего Пашку, замечает с ласковой ухмылкой: «Шебутной парень! В армии с такими хорошо».

Эта реплика — в каком-то смысле итоговая, к ней в конечном счете выруливает движение комедии, позволившей нам увидеть всю амплитуду колебаний Пашки Колокольникова между придуманной ролью и подлинной его человеческой сутью. [...]

[...] «Живет такой парень» — все-таки очень хороший, непринужденный, свободно разыгранный фильм, полный жизни и лукавого шукшинского юмора. [...]

Рудницкий К. Проза и экран // О Шукшине: Экран и жизнь. М., 1979.

Давно я наблюдаю за работой в кино Василия Шукшина. Но сейчас мне хотелось бы поговорить о его режиссерской работе в фильме «Живет такой парень». Начав работу над фильмом как писатель, он проявил отличную наблюдательность при разработке характера своего героя и тонкое знание современного разговорного языка. Затем, используя режиссерский и актерский опыт, полученный в Институте кинематографии, он кадр за кадром, не без срывов и трудностей пробивался к своей очень точной авторской цели — собрать воедино и художественно согласовать все средства (режиссерские, операторские, актерские), чтобы при всем своеобразии жанра достичь стилевого единства. [...]

...главное его преимущество в том, что и жанрово эта картина не простая и герой ее — человек в чем-то очень особенный, исключительный даже, и это не только разрушает, а, напротив, укрепляет жанровые позиции фильма. Этой своей картиной Шукшин как бы заявляет в искусстве право на раскрытие феноменального характера, во всех своих проявлениях выходящего за рамки обычной сюжетной конструкции. Он как бы предлагает нам следить за характером человека, сложившегося независимо от воли автора, и как бы вместе со зрителем удивляется видимой непоследовательности поведения своего героя. Таким образом В. Шукшину удается доказать очень важную черту реалистического искусства, где автор, не желая навязывать своего решения сюжетных связей, прослеживает и обнаруживает подспудную логику (иногда очень скрытую, спрятанную) во всех поступках своих героев, сохраняя за ними право на самопроизвольное решение своей судьбы. При этих обстоятельствах необыкновенно важное значение приобретает исполнитель, который должен обладать всеми чертами неповторимости, самобытности, единственно способной оправдать всю хитроумную логику его поступков.

Артист Л. Куравлев в картине «Живет такой парень» также всецело входит в роль своего героя, безраздельно соединяется с нею и вследствие этого придает ей всю неповторимость не только во внешних чертах, но и в сюжетном ее развитии. Поучительность всего этого веселого фильма, по-видимому, больше всего заключена в естественности, непредвзятости поведения людей, которые живут в своей стране как в родном доме, где не предусмотрено ходить по одной половице, а можно заглядывать во все углы, встречать своих друзей, ссориться, мириться и, что самое важное, размышлять, оглядываясь на окружающих и на самого себя.

Герасимов С. Для молодых и о молодых // Сергей Герасимов. Жизнь. Фильмы. Споры. М., 1971.

[...] [В]о время съемок «Деревьев» [...] я приглядывался к удивительно органичному, но, как мне в то время казалось, малообщительному актеру. Его поведение возбуждало любопытство. Каждую свободную минуту, когда он не был занят в кадре, Шукшин отходил немного в сторону и, привалившись к перилам парома или просто присев тут же на землю, вынимал тетрадь и начиналчто-тописать...

Мы мало общались в то лето с Шукшиным. Чаще всего я видел его в обществе артиста Куравлева. Наше же общение ограничивалось тогда приветствиями да короткими деловыми репликами во время съемки, поэтому весьма неожиданным показалось мне предложение Василия Макаровича снимать с ним его первую картину «Живет такой парень».

К тому времени я уже знал все опубликованное Шукшиным в журналах, поэтому написанный по мотивам его рассказов сценарий не произвел на меня неожиданного впечатления, хотя характеры персонажей стали более полными, да и сама проза сохранила удивительную неповторимость. Мне захотелось высказать Василию Макаровичу соображения по поводу сценария, его драматургии, стилистики, будущего изобразительного решения, но Шукшин хотя и застенчиво, но в то же время с какой-то, как мне тогда показалось, нетерпеливой неприязнью попросил отложить этот разговор: «Сначала съездим на Чуйский тракт, в деревню, посмотришь людей, Катунь, а потом поговорим!» Думая об этом впоследствии, я был бесконечно благодарен Шукшину за то, что сначала он познакомил меня с прототипами своих героев, открыл мне неповторимую красоту Алтая, влюбил меня в то, что было ему самому бесконечно дорого. И постепенно с меня слетали привычные представления, возникали новые образы. Потрясенный мощью и красотой Катуни, я предложил, чтобы река вошла в картину изобразительным лейтмотивом, как бы продолжая живую стремительность Чуйского тракта. Шукшин сразу же согласился. Вообще он всегда легко и даже с какой-торадостью трансформировал отдельные сцены, прислушиваясь к предложениям актеров, художника, оператора или когда сталкивался с неожиданно возникавшими ситуациями, жизненными явлениями, глубоко возмущавшими или радовавшими его.

Гинзбург В. Ученическая тетрадь в коленкоровом переплете // О Шукшине. М., 1979.

Я хотел сделать фильм о красоте чистого человеческого сердца, способного к добру. Мне думается, это самое дорогое наше богатство — людское. Если мы в чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке. [...]

Так серьезно я думал, когда мы приступали к работе над фильмом. А теперь, когда работа над ним закончена, я в полном недоумении, ибо выяснилось, что мы сняли комедию. О комедии я не думал ни тогда, когда писал сценарий, ни тогда, когда обсуждались сцены с оператором, художником, композитором. Во всех случаях мы хотели бы быть правдивыми и серьезными. Все — от актеров до реквизиторов и пиротехника. Работа ладилась, я был уверен, что получится серьезный фильм.

Нам хотелось насытить его правдой о жизни. И хотелось, чтоб она, правда, легко понималась. И чтоб навела на какие-то размышления.

Я очень серьезно понимаю комедию. Дай нам бог побольше получить их от мастеров этого дела. Но в комедии, как я ее понимаю, кто-тодолжен быть смешон. Герой, прежде всего. Зло смешон илипо-доброму, но смешон. Герой нашего фильма не смешон. Это добрый, отзывчивый парень, умный, думающий, но несколько стихийного образа жизни. Он не продумывает заранее, наперед свои поступки, но так складывается в его жизни, что все, что он имеет, знает и успел узнать, он готов отдать людям.

И еще: он не лишен юмора и всегда готов выкинуть какую-нибудь веселую штуку — тоже от доброго сердца, потому что смех людям необходим. И все равно он не комедийный персонаж. [...]

Нам хотелось, чтобы за полтора часа нашего фильма зритель не накопил в себе заряд ядовитой тоски на неделю. Не все, конечно, хорошо в жизни, но все-такиунывать не надо. Не все хорошо и в Пашке, но это еще не самый главный рассказ о нем. Это еще не история, это предыстория. [...]

Один упрек, который иногда предъявляется нашему фильму, беспокоит и, признаюсь, злит меня: говорят, что наш герой слишком примитивен. [...]

Пашка Колокольников не поражает, конечно, интеллектом. Но ведь мы снимали фильм не о молодом докторе искусствоведческих наук. Мы снимали фильм о шофере второго класса с Чуйского тракта. [...] Я понимаю, что дело тут не в докторе и не в шофере — в человеке. Вот мы и пеклись о человеке. И изо всех сил старались, чтобы был он живой, не «киношный». [...]

Шукшин В. Слово о «малой родине». М., 1989.