«Сила сердечная, боль заповедная...» (2009)

Оригинальное название: «Сила сердечная, боль заповедная»
Жанр: спектакль, трагикомедия
Режиссер-постановщик: Денис Шибаев
Автор сценария: Денис Шибаев, Васлий Шукшин
Музыкальное оформление: Виктор Стрибук
Художник-постановщик: Денис Шибаев
Художник по свету: Нина Киркова
Балетмейстер: Ирина Ткаченко
В ролях: Александр Хряков, Валерий Зеньков, Алекcандр Чумаков, народный артист РФ Георгий Обухов, заслуженная артистка РФ Ольга Кириченко, заслуженная артистка РФ и Бурятии Надежда Царинина, заслуженный артист РФ и Бурятии Николай Мирошниченко, Александр Сизиков, Анатолий Кирков, Дмитрий Голубев, Тамара Павлова, Любовь Сорокина, Елена Зотова, Людмила Самойлова, Галина Зорина, Лариса Черникова, Константин Кольцов и другие
Язык: русский
Страна: Россия
Театр: Алтайский краевой театр имени В.М. Шукшина
Премьера: 8 апреля 2009

К 80-летию Василия Шукшина Алтайский краевой театр поставил спектакль по рассказам великого русского писателя: «Крепкий мужик», «Три грации», «Крыша над головой», «Верую», «Беседы при ясной луне», «Письмо» и «Постскриптум». Постановку осуществляет молодой петербургский режиссер Денис Шибаев, он же стал и автором сценария спектакля. При инсценировке использованы семь рассказов Шукшина. Спектакль обещает быть масштабным зрелищем, так как в нем занято двадцать пять актеров.

Главная сюжетная линия — из рассказа «Крепкий мужик», о том как этот мужик в деревне церковь своротил. В сюжете спектакля и другие шукшинские истории, не такие драматичные, но они объединены извечными русскими вопросами: зачем создан этот мир, для чего живет человек? Герои рассказов Шукшина — простые сельские люди, живущие на земле, работающие, мечтающие, сомневающиеся, плачущие... Они живут как могут и как умеют, стараются не делать зла, но иногда делают. И живут по совести, но не всегда это получается. И, конечно, они хотят быть счастливыми, как все. Но и счастье тоже не каждому дается. Кажется, что эта жизнь давно ушла, и так сейчас уже не живут. Но ведь на самом деле ничего не изменилось. Людей мучают те же вопросы, что и во времена Шукшина, пятьдесят лет назад. И Россия та же, за которую всем сердцем болел великий русский писатель Василий Шукшин.

Интервью с режиссером Денисом Шибаевым

— Денис Николаевич, насколько я знаю, вы сами изъявили желание поставить спектакль именно по произведениям Шукшина. Чем вас привлек этот, к сожалению, далеко не модный сегодня писатель?

— Дело в том, что меня особенно интересует ускользающая красота человеческих отношений. Красота не в возвышенно-положительном смысле, а в ее многообразии. Когда человеком движут не только какие-то высокие мотивы, но и личные цели. Мне интересно, как это все в человеке сталкивается, как он сопротивляется, борется... Меня привлекают не внешние проявления характеров героев Шукшина, а движения их душ. Для себя я определил эту тему в произведениях Шукшина как «чувственный рассудок», «чувственный разум». Когда человек не только головой думает, но и сердцем. Когда душа вдруг под влиянием обстоятельств открывается нараспашку. Почти во всех рассказах Шукшина уже в самом начале мы видим напряженного человека, человека с проблемой, которую он не может разрешить. Шукшинский герой, как правило, человек, у которого на душе неспокойно. Иногда он и сам не может ответить на вопрос: «Что с тобой?..» Описать словами свое состояние он не в силах, а душа мечется, и это внутреннее напряжение в конце концов выплескивается в окружающий мир.

— Когда вы сами познакомились с творчеством Шукшина?

— Еще в детстве, мне очень советовала почитать шукшинские рассказы бабушка. Позднее я столкнулся с Шукшиным в вузе, мы пытались ставить его рассказы. Но с тех пор прошло много времени, и мое сегодняшнее понимание Шукшина далеко от тех студенческих работ. К сожалению, этого писателя, режиссера, актера привыкли воспринимать через призму штампованных картинок: валенки, бабушки в платочках, фуфайки, покосившиеся плетни... Чем не лубок?! А на самом деле в его рассказах скрываются более глобальные проблемы. Одна из них — ощущение Бога у себя в душе, веры. Поиск ответа на вопрос — существует ли какая-то высшая сила, которая направляет человека? И вот эту тему я стараюсь поднять в спектакле.

— В инсценировке вы использовали семь рассказов. Как удалось сложить эту мозаику в единую картину?

— В основу сценария лег рассказ «Крепкий мужик». Общая же идея — посмотреть, что происходит с человеком, который разрушил церковь. Его отношения с деревней, как стали к нему относиться односельчане. У нас нет каких-то глобальных сюжетных линий от рождения героя до его смерти. Герои то появляются, то исчезают... У нас же не классическая драма, а скорее, трагифарс. Или, как еще мы говорим, сказ о том, как мужик церковь своротил.

Кстати, для меня стало открытием, что все эти события происходили на самом деле, а их герои имели вполне реальных прототипов. Например, рассказ «Крепкий мужик» написан Василием Макаровичем с подачи его друга Саранцева, поведавшего писателю о своем дядьке-бригадире, разрушившем церковь и построившем свинарник из этого кирпича. А в селе Сростки в храме и вправду много лет располагался клуб.

Кроме того, мы решили порассуждать о том, что могло произойти с людьми, которые в святом месте (а храм, безусловно, является таким) устроили народный театр и ставят пьесу из колхозной жизни. То есть они стараются создать какой-то свой мир, не замечая, что вторглись в другой, уже существующий, игнорируя не только лики святых, смотрящие на них со стен, но и общую атмосферу церкви. Их души оглохли. Поэтому когда они переезжают в новый клуб, они могут только радоваться, и никого не трогает, что старый храм разломают на кирпич для свинарника. А между тем, я уверен, есть места, которые не должны ни при каких обстоятельствах менять свой статус.

— Как вы предполагаете уйти от лубка, от валенок с платочками в визуальном ряде? Кто был художником по костюмам, декорациям?

— Это все я. А от валенок с платочками мы будем уходить не в прямом, а в переносном смысле. Авангарда никакого не планируется, герои будут в костюмах, соответствующих времени, в котором развиваются события. Штампы будем ломать разбором отношений человеческих. На мой взгляд, новизна прочтения любого автора не во внешних атрибутах, а в поиске еще не открытых сторон его творчества. Поиск же какой-то необычной формы для Шукшина только отвлечет от заявленной нами темы: отношение человека к вере. Тема же очень сложная и сама по себе, и потому, что рассматривается не городской человек, а крестьянин. Крестьяне издревле были более патриархальным в вопросах веры слоем населения и вместе с тем гораздо ближе горожан к природе. И вот они оказались в ситуации, когда вектор веры нарушен. Что же с ними происходит? Как они пытаются вопреки всему пробиться к вере? Пустота в душе требует заполнения, хотя бы верой в «светлое будущее».

— У Шукшина Николай Шурыгин — это просто советский Герострат. А у вас?

— Для меня Шурыгин — позитивный материалист. Он не видит в здании церкви никакой духовной стороны. Он искренне полагает, что, добыв хороший кирпич, сделает доброе дело для всех односельчан. И только постепенно, после целого ряда событий, его отношение изменяется. Впрочем, хочу специально подчеркнуть, что мы не ставили перед собой задачу призывать всех дружно уверовать в Бога. Мы хотели показать другое. Ведь смотрите. Церкви приспосабливали под склады, клубы из самых лучших побуждений. А сейчас стали возводить храмы, опять же, чтобы всем стало лучше. То есть ситуация изменилась, а побуждения к действию остались прежними. Вот что занимает больше всего!

— Вы — человек приезжий, и, наверное, одной из самых главных проблем для вас стал подбор актеров? Когда вы увидели в Александре Хрякове Николая Шурыгина?

— Перед распределением ролей я посмотрел почти весь репертуар театра. Думаю, что не открою вам тайну — мы до сих пор находимся в поиске. Что касается Шурыгина, мне было особенно сложно. В моем выборе свою роль сыграли несколько факторов. Во-первых, умение не просто работать, а служить в театре. Этим качеством Александр, безусловно, обладает. Во-вторых, его игра в «Собачьем сердце». Для меня корни бездуховности идут из того времени. Так что база для создания нового образа у Александра есть, но гораздо важнее, что у него есть и гражданская, и человеческая позиция, способствующая развитию роли.

— Вы бывали в Сростках?

— Когда я только приехал, то, стараясь познакомиться с Василием Шукшиным и Алтаем поближе, побывал и в краевых музеях, и, разумеется, в Сростках. Меня поразило, какой там хороший музей, как много интересных людей в нем работает. И то, что с раннего утра в нем бывают туристы. Последнее особенно порадовало.

— Вы поставили несколько сказок и маскарадно-комедийного Гольдони. Не сложно было работать с сугубо реалистичным материалом?

— Здесь я с вами не соглашусь. Для меня мир Шукшина какими-то параллелями связан с миром Габриэля Гарсиа Маркеса. А Маркес — это же фантастический реализм. Так что мы, в свою очередь, постарались найти моменты фантасмагории у Шукшина. Конечно, форма, в которой творил Маркес, ярче прописана, у Шукшина все проще. Но напряжение, накал внутри ситуации, одинаково. Погрузившись в нее, люди начинают видеть мир иначе.

Анна Алексеева, «Алтайские новости».