«А поутру они проснулись» (Москва, 2009)

Оригинальное название: «А поутру они проснулись»
Жанр: комедия
Режиссер-постановщик: Василий Мищенко
Автор: Василий Шукшин
Сценография: Василий Мищенко
Художник: В. Трапезников
Композитор: С. Рудницкий
Актеры: Андрей Андреев, Алексей Бирюков, Анатолий Вологдин, Вячеслав Гилинов, Андрей Зайков, Алексей Кирилин, Виталий Краснов, Элеонора Лапицкая (Кулагина), Кирилл Малов, Наталья Маркина, Владимир Прянчин, Татьяна Сайко, Алексей Сафонов, Александр Хатников, Артем Цвигун, Янис Якобсонс, Сергей Русенко, Олег Донец
Длительность: 1 час 45 минут
Язык: русский
Страна: Россия
Театр: Московский драматический театр имени Н.В. Гоголя
Премьера: 9 августа 2009 года

Спектакль поставлен по неоконченной повести Василия Шукшина «А поутру они проснулись». В спектакле звучит голос Василия Шукшина. Сценическая редакция постановки театра Современник». Постановка была приурочена к 80-летнему юбилею со дня рождения Шукшина. По сюжету, несколько мужчин просыпаются утром в вытрезвителе и начинают вспоминать события предыдущего дня. Так как они совершенно разные, и по возрасту, и по профессии, да и по социальному положению, то и истории у них абсолютно не похожи.

О спектакле

Шукшин пострадал. «А поутру они проснулись» в Театре имени Гоголя

Новый театральный сезон, который по традиции открыл театр на Малой Бронной неудавшейся, к сожалению, премьерой («Аркадия» Тома Стоппарда в постановке Сергея Голомазова), пока не задается. О еще одной премьере августа — «А поутру они проснулись» Василия Шукшина в Театре имени Н.В. Гоголя — можно сказать, что для режиссера Василия Мищенко это дебют, и этим ограничиться.

Василий Мищенко дебютировал в Театре имени Гоголя как театральный режиссер — с начала 80-х он играл в «Современнике», сыграл там немало ролей, в том числе замечательно — Хлестакова в «Ревизоре» Валерия Фокина, а в последние десять лет снимал кино. В его фильмографии такие патриотические сериалы, как «Атаман», «Национальное достояние», и такие духоподъемные, как «Батюшка». Поскольку все они шли в прайм-тайм, многие наверняка хотя бы мельком успели познакомиться с режиссерской манерой Мищенко, а заодно и с его взглядами.

Кстати, в «Современнике» в конце 70-х шел спектакль по повести Шукшина «А поутру они проснулись» (в афише было написано — по пьесе Шукшина), а Василий Мищенко, придя в театр, тут же был введен на роль Урки. Но спектакль Мищенко в Театре имени Гоголя демонстрирует преемственность вовсе не со школой «Современника» (будто и не было двадцати лет работы в хорошем театре), а как раз с телевидением, с сериальной продукцией. Телеверсия спектакля «А поутру они проснулись» будет вполне органична как приквел или сиквел «Батюшки» — здесь эстетическое родство, вырастающее из общей идеологической тенденциозности замысла, важнее собственно разности сюжетов.

В «Батюшке» речь идет о неверующем моряке, который — если пересказывать историю в нескольких словах — за полгода, в течение которых восстанавливается храм в заброшенном селе Рыбное, приходит к вере и становится приходским священником. В кадре — устремленный вдаль взгляд священника, прихожане на литургии и проч. В спектакле Василия Мищенко у шукшинского социолога на спине появляются ангельские крылья, и он не просто выспрашивает у «посетителей» вытрезвителя, как и почему они здесь оказались, — он как бы исповедует эти заблудшие души. Таких «духовных» вставок в спектакле — немного, по пальцам пересчитать. Санитары, приносящие в начале спектакля в вытрезвитель новеньких, — тоже с крыльями. Социолог-ангел закидывает удочку в зал — ловец душ, понятно. В конце спектакля всех персонажей уводят «на суд» через двустворчатые двери, напоминающие небесные врата в традиционной иконографии, а задник сцены с видом мегаполиса трансформируется в икону.

Обычный, мирской суд, который начал описывать Шукшин (дальше повесть обрывается), Василий Мищенко превратил, без каких-либо на то предпосылок у Шукшина, в суд божий. Предпосылок к этому нет и в самом спектакле — герои вне этих режиссерских вставок остаются удачными типажными зарисовками, типичными шукшинскими чудиками. Режиссерские вставки существуют совершенно отдельно от них и никак с ними не соотносятся.

Право режиссера поднять религиозный пласт в творчестве Шукшина — безусловно, но это право нужно подкреплять, находя ему опоры внутри спектакля, в его концепции, протянуть через сцены, подкрепить сценографией... Не с бухты-барахты. «Хотелось приблизиться к автору. Он в предисловии говорит, что мы думаем о многом, кроме человека», — замечает режиссер. А вышла этакая духовная пришлепка к основной части, где нет и намека на какую-то особенную духовность. И если на веселых сценах в вытрезвителе зрители радостно смеются, то эти религиозные вкрапления их только смущают и мешают получать удовольствие. Если убрать эти вставки, Шукшин останется Шукшиным. Но спектакль, увы, лучше не станет.

Марина Савченкова, НГ, 27 августа 2009 года.

Ангел в вытрезвителе. «А поутру они проснулись...». Театр имени Н.В. Гоголя

«Этот разговор о душе я затеял не вчера, не сегодня — давно... В городе ли, в деревне одолевает нас тьма нерешенных проблем... Но что меня мучает страшно: всегда ли мы успеваем, решая эти проблемы, задуматься о самом главном — о человеке, о душе человеческой? Достаточно ли мы думаем и заботимся о ней?» — словами Василия Шукшина, напечатанными в программке, изначально определяется главная тема спектакля «А поутру они проснулись...», поставленного в Театре имени Н.В. Гоголя к 80-летию со дня рождения писателя, актера и режиссера. Создатели новой версии словно стремятся заручиться поддержкой самого автора, хотя их благие намерения сомнений не вызывают, да и разговор о добродетелях и пороках человеческой души актуальности не утрачивает. Правда, благие намерения, как известно, иногда заводят совсем не туда, куда хотелось бы. А некоторые темы требуют особой осторожности и такта, поскольку излишне прямолинейные постановочные решения могут порой довести до абсурда самые серьезные задумки. Спасает в подобном случае художественная эстетика самого автора, оказавшаяся весьма устойчивой к режиссерским изысканиям.

Выступивший в роли постановщика и сценографа Василий Мищенко обращается к шукшинской «повести для театра» не впервые: в качестве актера он участвовал и в ее театральной интерпретации, и в экранной версии. Взяв за основу сценическую редакцию Театра «Современник», сделанную еще в доперестроечные времена, режиссер от чистой комедийности сворачивает в сторону философской притчи и привносит в сугубо бытовую историю религиозно-мистические мотивы, что приводит к явным жанровым нестыковкам. Так, в вытрезвителе рядом с милиционером появляется ангел, который, привычно надевая крылья, «возносится» на канатах. Правда, поначалу его можно принять, скорее, за зрительную галлюцинацию людей, пребывающих в глубоком похмелье. К тому же налицо и звуковые глюки, в коих соединяются устрашающий гул и истерический хохот, странные шумы и прорывающийся надрывный голос Высоцкого с песенной фразой «все не так, как надо». Одновременно из кромешной темноты кто-то истошно орет: «Где я?» И в целом по обилию дыма, устрашающей какофонии и зловещей музыке (композитор Сергей Рудницкий) изначально может показаться, что зрителей ждет представление в жанре триллера. Однако когда дается полый свет, все вроде бы встает на свои места: среди кафельных колонн-труб и непрезентабельных лежанок бродят в простынях пробудившиеся граждане, безуспешно пытающиеся вспомнить свои вчерашние «подвиги» и поочередно прикладывающиеся к ведру с водой за неимением более подходящего средства для опохмелки. Командует парадом вполне реальный старшина, а сердобольная тетя Нюра в майке с серпом и молотом раздает страждущим курево из-под полы...

Однако вместо Социолога (Алексей Бирюков) является чудной персонаж с колыхающимися при ходьбе крыльями. Ответ на вопрос «Кто это?» остается открытым. По внешнему виду этот то ли ангел, то ли апостол напоминает, скорее, ряженого или персонажа рождественских утренников. К тому же крылышки он быстро снимает вместе с плащом и превращается в обычного исследователя с ручкой и блокнотом, который вполне буднично принимается за работу. Задав всем один вопрос: «Как вы сюда попали?», ученый записывает истории изрядно принявших накануне граждан, очевидно, для передачи в «высшую инстанцию». Хотя вопрос этот хочется задать и самому персонажу, столь неожиданно появившемуся в спектакле. Между тем в финале таинственный Социолог снова надевает свою «ангельскую спецодежду» и на прощание забрасывает удочку в направлении зрительного зала, возможно, «вылавливая» очередного грешника. После его исчезновения изображение высоток эффектно преображается в полотно «религиозного содержания», развернувшееся во всю ширину задника. Однако подобное соединение храма с вытрезвителем выглядит более чем неуместным, поскольку такое у нас уже бывало, но совсем в ином социальном контексте. А непременный поиск религиозных мотивов в любом произведении, написанном в «советский» период, кажется столь же лишенным логики и смысла, как прежние попытки отыскать черты «социалистического реализма» у писателей XIX века.

Между тем разговор о душе в спектакле вопреки всему идет, причем в рамках той самой бытовой комедии, от которой, казалось бы, так стремятся уйти постановщики. И, несмотря на то, что какие-то отраженные в пьесе реалии уже вызывают улыбку, а какие-то — ностальгию, иллюстрирующие рассказы интермедии соединяются в единое повествование, в котором простодушные шукшинские герои, как умеют, противостоят агрессивному хамству и злобствующему невежеству. На сцене возникают живые характеры, сыгранные актерами сочно и органично. И хотя персонажи "заливают" боль души самым традиционным русским способом, почти у каждого есть свой повод, своя обида на людей или на судьбу. Так, не способный перенести предательства и оскорблений субтильный Очкарик (Кирилл Малов), приняв для храбрости, нападает на "крутого", самодовольного соперника (Алексей Кирилин). А затем, уже на трезвую голову, вступает в заведомо неравный бой с остервенелым, наглым Уркой (Андрей Зайков), отступающим не столько перед физическим превосходством объявившегося у Очкарика защитника, сколько перед силой духа ненавистного ему интеллигента, защищающего свое человеческое достоинство. Также не отличающийся спортивной комплекцией Сухонький (Алексей Сафонов) борется с надоевшей беспардонностью при помощи собственной изобретательности. А простоватый Сантехник (Сергей Реусенко) берет житейской мудростью, то наставляя самодовольно-напыщенного бывшего Начальника (Олег Гущин), то защищая затравленного молодой женой кроткого Профессора (Янис Якобсонс)... И когда один из героев с искренней душевной болью кричит о катастрофе, постигшей людей, которые из-за собственной привычки к подхалимству и угодничеству расплодили наглецов и хамов, то само существование несгибаемых шукшинских «чудиков» словно говорит об обратном, что подтверждает и авторский голос, произносящий в финале знакомые слова: «Глянь, сколько хороших людей кругом... Надо бы только умно жить».

Марина Гаевская, «Культура», 3 сентября 2009 года.